Янбирде (букв.: “давший жизнь”) – отец Урал-батыра

Азрака – Змей, олицетворение Зла. В разных обличиях по ходу пьесы: в обличии колдуна и царя Катила.

Хумай – дочь бога Солнца Самрау, частично - девица, частично – лебедица.

Див - двухголовое чудовище.

Детский голос: Отец?

Мужской: Да?

Как лебедь или медведь.

В наших прекрасных спокойных краях

Для рыб и для птиц, для любого зверья

Смерть – это мы, ваша мама и я.

Спи, не мешай разговором пустым!

Выйдешь из детских лет -

Смерть понесёшь и ты.

Спи же, Урал,

Я ужасно устал.

Скучно, Азрака.

Ты – демон Мрака,

Великий бог,

Весь мир у твоих ног,

Мою великую скуку ты развеять бы мог?

Твоя скука не очень-то велика –

Обычное дело для дурака.

Скучает тот, у кого легко в голове.

А у меня их две!

Но извилина-то одна.

Где?

Обернись, посмотри в штанах.

Послушай, однако

Я – змей Азрака,

Я – демон Мрака,

Великий бог,

Весь мир у моих ног,

А ты – последний из моих слуг,

Мне развлекать тебя недосуг.

Не до…

Постой, не напрягайся вдруг,

Не запоминай этого слова –

А то не запомнишь ничего другого.

Я – демон, змей, не базарный шут,

Но одну историю расскажу.

Ты приготовил органы слуха?

Владыка, внемлю в четыре уха!

Говорят, что давным-давно,

Когда мир был совсем нов,

Жили двое:

Янбике, отвечающая за любовь,

Носящая имя “души госпожи”

И Янбирде –

“дающий и отнимающий жизнь”.

Они жили в пещере в скале.

Говорят, они были первыми на земле.

Богами или людьми?

А попробуй, пойми!

Они жили в пещере в скале –

На земле.

Но небо держалось на их горе.

На заре

Они,

С глаз смывая налипшую ночь,

Облака с ручья прогоняли прочь.

Они жили на небе и на земле –

В пещере, молнией высеченной в скале.

Жить в пещере, животным сродни?

Они были первыми на земле,

Пищу не варили в котле,

Не разводили костры,

Мясо поедали сырым,

Пока мясо ещё

Горячо.

Они были Смертью в своих краях,

Но не делали ни топора, ни копья;

В ремесле смерти им не нужен был лук.

Им помогали четверо слуг:

Лев возил их верхом на охоту,

Сокол птиц убивал им слёту,

Щука ловила для них осетров,

А пиявка для них добывала кровь.

Напившись крови, они на всех наводили страх –

Они были Смертью в своих краях.

Но были любовью в своих краях.

И продолжились в сыновьях:

Старший - Шульген, ну а младший - Урал…

Что же ты сразу мне не сказал ?!

Что же ты сразу мне не сказал,

Что эта сказка дойдёт до Урала,

Я бы сначала

Уже не слушал –

Заткнул уши.

Дивам от него вред

С самого начала лет.

Едва выйдя из материнских вод,

Он криком разорвал небосвод,

И мы, в небесах парящие дивы,

Как спелые сливы,

Рухнули с этого света на тот,

А после – наоборот!

Ты, Азрака, красиво повёл разговор:

Мол – “давно”, мол – “с начала времён…”,

Но ведь он

Благоденствует до сих пор,

Не спускаясь со своих гор!

Сам Урал и семейка его.

Слушай, ты дай мне ответ:

Почему же за тысячи лет

Не изменилось у них ничего?

Потому, что там времени нет.

Люди изобрели колесо,

Люди изобрели счёт,

Люди изобрели много чего ещё,

А семья Урала,

Как с начала

Ничего не знала,

Так и ныне не знает иной докуки,

Как – палку в руки,

Сесть на льва,

И давай –

С помощью птицы да щуки

Еду себе добывай.

Они не осознают бытия,

Не выделяют своего “Я” -

Как младенцы они пусты,

Ни страха не ведают, ни суеты,

Не зная про “завтра”, не помня “вчера”,

Существуют с утра до утра,

Даже не разжигая костра.

Времени колесо

Перемалывает всё –

Они ж никогда не видали колёс.

Я ответил на твой вопрос?

Значит, Урал вечен?

Ещё не вечер!

Я – демон Зла

И владыка Смерти,

Той, которая жизнью вертит,

И для людей я – великий бог,

И весь мир у моих ног,

С Уралом ничего поделать не смог.

Но я, Азрака,

Владыка Мрака

Ещё заставлю его заплакать!

Никуда батыру не деться –

Я сожру его мозг и сердце,

А прочее мясо отдам собакам!

Ногти и волосы в землю зарою.

И не таких повидал героев

Демон Азрака – владыка Мрака!

Эй, Янбике, не скупись ты, однако!

Прочее мясо отдай-ка собакам!

Хватит на всех: мы разделали тушу,

Добрых законов ни в чём не нарушив -

Кости под камнем священным зарыты.

Наши мальчишки накормлены, сыты.

Слуг наших тоже жалеет обычай -

Мирно жуют свои доли добычи.

Лев – под седлом без устали ходит,

Сокол – охотится на небосводе,

Щука - нам рыбу исправно находит,

Крошка-пиявка чудесный напиток

Цедит из мирных животных копытных.

За это в еде и они не забыты –

Каждый вкусил оленухи убитой.

Слушай, отец, твой хвалёный закон -

Выгоден только тебе он и маме:

Голову, сердце съедаете сами,

Кормите прочих простыми кусками,

К силе волшебной нам ставя заслон.

Несправедлив, получается он –

Издревле чтимый закон!

Дерзкий язык придержи-ка, мальчишка!

Что-то наглеешь ты с возрастом слишком.

Неосторожный, несдержанный в слове

Силы волшебной в себе пусть не ищет.

Этак пойдёт, ты потребуешь крови

Вместе со взрослыми выкушать к пище!

Беспрекословный запрет

С младенческих помню лет.

Ты нам всегда повторял вновь и вновь

Даже не пробовать свежую кровь!

Но зимы проходят, и лето за летом,

Отец, посмотри – я стал взрослым егетом.

Когда же, скажи мне, наступит тот срок,

Когда получу я волшебный кусок?

Хотя бы кусочек от той головы,

Что с мамой съедаете вы?

А кровь?

Вы себя опьяняете ей,

Становясь свирепого вепря сильней.

Кровь – в этой чаше из створок моллюска (указывает)

Когда же я выпью и стану мужчиной?!

Я слышу мяуканье льва-недоуздка.

В том-то запрета простая причина,

Что ты – несмышлёныш, Шульген, не мужчина.

И к чаше чудесной из створок моллюска

Не подходи никогда.

Ты понял меня?

Да.

Янбирде. То-то!

Ну, ладно, играйте пока,

Нам с вашей мамой пора на охоту.

Что ж вы надулись, как два хомяка?

Сяду на льва и поеду с тобой!

Сокола меткого выпущу в бой!

Верную щуку пущу по реке!

Крошку-пиявку к лосиной ноге

Я прицеплю, подкрадусь налегке.

Ну, попроси ты за нас, Янбике!

Ну-ка! Заблеяли, словно бараны,

Видно, что вы неразумные дети!

Мы с вашей мамой идём на медведя.

Вам же, мальчишки, сукмары брать рано.

Рано на льва вам, щенятам, садиться.

Ездить хотите верхом научиться -

Вон - на оленях гоняйте по полю.

Сокола портить я вам не позволю.

Кобчика взять для игры разрешаю:

С ним поднимите воронью стаю

Да погоняйте слегка по опушке.

Ну, а для рыбы плетите ловушки

Или на отмель идите с острогой –

Древнюю щуку вам лучше не трогать.

Помните, я повторяю вам снова:

Если кому-то приспичит напиться,

Есть ключевая под камнем водица.

И ничего чтоб не трогать другого!

Эй, Янбике, ты напитка святого

Выпила? Всё ли к охоте готово?

Соколу перья почистила салом?

Льва оседлала?

Куржын мой для щуки,

Жбан для пиявки к седлу привязала?

Дай-ка тяжёлый сукмар ты мне в руки!

Славной охоты! Пойдём-ка, старуха.

Ни плавника, ни пера нам, ни пуха…

“Я слышу мяуканье льва-недоуздка” –

Вот постоянный отцовский ответ!

Что он не видит, зазнавшийся дед,

Что я вышел из детских лет?!

У отца

Снисходительность не сходит с лица,

Сделает губы гусиною гузкой

И ну поучать без конца,

Как глупенького юнца!

А я уже нюхал кровь,

Что в чаше чудесной из створок моллюска!

(Уралу) Смотри – кровь!

(зло смеётся) Кровь

На смеющихся лицах,

На оскаленных ртах.

Это царь и царица

Среди каменных плах,

Вырвав сердце у зверя,

Дуют, как на огонь,

Чтоб остыло скорее.

Из ладони в ладонь

Это сердце катают.

И сжирают, урча,

И, пока горяча,

Струйки крови глотают.

Кровь –

На смеющихся лицах,

На оскаленных ртах.

И густеет в кустах

Страх!

Над травой, на цветах,

Над водою клубиться

Страх.

Меня-то ему бесполезно ловить!

Что ли я не пойму,

Что щекочет в крови,

Выгоняет на тропы?

Да, родительский зов!

Манит: тоже попробуй

Кровь!

Нет же, Шульген, не решайся на это!

Пока не узнаем причину запрета,

Как бы та кровь не казалась сладка,

Не отопьём ни глотка!

Отец наш разумно устроил мир,

Он кровь в эту чашу зачем-то налил,

А если её отопьёшь, вдруг ты умрёшь?

Ложь!

Всегда утверждал

Наш владыка-отец

Что Смерть никогда

Не заходит сюда;

В этой чаще вовек

не наступит конец

Человеческим дням,

Почему ж ты от чаши

отгоняешь меня?

Отец наш разумно устроил мир,

Все роли распределил.

И так повелось, что звериный народ

Нам гибели не несёт,

А вовсе наоборот,

Хоть многие из зверей сильней

Сильнейшего из людей.

И так повелось:

Что кушает ветки лось,

Хотя он сильней меня.

Что лося съедает барс,

Хотя он сильней меня.

Ни лось и ни барс

Не трогают нас

С самого первого дня.

Я не пойму,

Почему.

Но если не велено крови нам пить,

Так, значит, тому и быть!

Что ж, спасибо на слове,

Твой разумен ответ.

Ты всё верно подметил.

Но слова – просто ветер,

Шелестящий в траве.

Что слова против крови,

Что шумит в голове?

Что слова против зова,

Уводящего прочь,

уводящего в ночь

На запретные тропы?

Я нарушу запрет.

Хочешь тоже? Попробуй!

Нет.

Невозможно охотится стало в лесу!

Так неприятно охотиться в грязь,

Она ж как с аркана в зарю сорвалась!

И на заре, на горе

Развлекается всласть!

Космы по ветру пустила, смеясь,

Ливню тугому подставила тело,

Звёздные вихри вокруг завертела.

Сама словно вихрь!

Я глазам не поверил.

Да, не завидую дикому зверю,

Если случайно решится пройти

У Янбике на пути.

Кто б мог подумать, что кроткая мать –

Та, что младенцев в утробе носила! –

Может с такою неистовой силой

Бегать, скакать, неприлично орать?

Верите, дети, вот честное слово –

Я ничего не сказал ей плохого…

Эй!!!

Что ты наделал, пёс! (замахивается палкой)

Стой! (хватает за палку) Стой!

Палка, что ты над его головой

Занёс,

Веткой была живой!

Ты же убил её.

Стала как сокол, что птицу сбивает,

Стала как щука, что рыб убивает,

Стала пиявкой, что кровь выпивает,

Стала арсланом, что кость разгрызает, -

Вестницей смерти,

Тяжёлой дубиной.

Ты же её направляешь на сына.

В гневе сегодня Шульгена убьёшь,

Завтра в меня ты свой каменный нож

Без сожаленья воткнёшь.

Да, ты сегодня всему господин,

Но как ты, скажи, проживёшь,

Оставшись совсем один?

Оставшись один

В этом диком краю,

Как не подпустишь ты старость свою?

Подумай, отец, не сердись, оглянись,

Прислушайся к этим словам!

Как же ты, старый, взберёшься на льва,

Сокола выпустишь ввысь,

Рыб не упустишь в бурлящей реке,

Не потеряешь пиявку в мешке?

Голод и злоба поселятся тут,

Тоскою глаза у живых затекут.

Сегодня, отец, ты не сдержишь свой гнев,

А завтра и твой народ

Взбунтуется.

Остервенев,

Тебя загрызёт твой лев,

А сокол глаза склюёт.

Ты смерти увидишь лик.

Ты - господин и владыка владык!

Имя твоё Янбирде – “давший жизнь”,

И ты ж отнимаешь жизнь –

Мудр ты и велик.

Так роли своей держись,

Как вздорный старик

Не злись.

Ты говоришь, как егет.

Он поступил, как дитя.

Шутя,

Нарушил запрет…

И вот он теперь – злодей.

Не мог человек умереть,

как лебедь или медведь –

Он смерть пригласил в леса,

Гибель навлёк на людей.

Я Смерти его отдам!

(как заклятие) Здесь у мира исток,

Здесь начало дорог

И для Солнца – восток.

(Шульгену) Уходи за порог!

В мир, где правит порок,

И всему, что вокруг,

Отмеряет свой срок.

Здесь ведь время стоит,

Как в запруде вода.

Там же – катится с гор

И смывает, как сор,

По пути города.

Смерть живёт там всегда,

Собирая там дань.

Уходи же туда!

Тогда

Придёт и тебе конец.

Мама! Я не хочу умирать!

Отец,

Пощади!

Иди!

Отец!

Отец, ты всегда говорил:

смерти нет для людей?

Здесь.

Её не было здесь ещё.

Но где-то внизу - там, где время течёт,

Смерть для людей есть.

Отец, Смерть мне отныне враг.

И я говорю так:

Пусть никого мой сукмар не ударит,

Не погублю ни травинки, ни твари,

Лист не сомну и цветок не сорву,

Не замучу воды,

Не принесу беды

Никому!

Отец! Я слово себе даю,

Что никого не убью

Иначе чем в честном бою.

Невинную кровь не пролью

Ни для забавы своей,

Ни для утробы!

Попробуй.

Не украду, не солгу, не нарушу клятвы!

И тогда

В проклятом том краю,

Где Смерть собирает жатву,

Найду её и убью!

Против чистого сердца не выстоять ей!

Эх, бэлэкей, бэлэкей…

Янбике!

Хватит там попусту ветры вертеть!

Наш мальчик уходит,

чтоб встретить смерть.

Чтоб её одолеть!

Отец, я немедленно должен идти,

Шульгена и прочих людей спасти!

Отпусти!

Уходи, мы не держим тебя.

Отпускаем, любя.

Эх, бэлэкей…

Одолеешь ли смерть? Или смерть одолеет моё дитя?

Янбике!

Прибавь-ка ещё дождя… (уходит)

Мы идём уже столько ночей и дней,

А дорога всё длинней и длинней.

Вот развилка.

И как поступить нам тут?

Как узнать, куда эти дороги ведут?

Почтеннейший, как поступить нам тут?

Как узнать, куда эти дороги ведут?

Справа – царство Катила.

Там путника ждёт могила.

В той стороне – вонь,

В той стороне – стон,

В той стороне – кровь

И жар

От погребальных костров.

А с другой стороны – любовь.

Там светлого бога Самрау страна;

Солнце - старшая у него жена,

И вторая жена – Луна.

Дочка на выданье – свадебный стол

Там путника ждёт.

Я бы туда пошёл.

А я бы – наоборот.

Бросьте жребий.

Два камешка:

Белый – Самрау, а чёрный – Катил.

Так я и знал, что ты белый схватил!

А мне – чёрный!

К чёрту!

Я старший и раньше должен жениться я –

Дорога налево – моя!

Мне на свадьбу идти не с чем -

Я со Смертью ищу встречи.

Идём?

Идём.

Оба: Прощай! (уходят: Урал – направо, Шульген – налево)

Идите каждый своим путём!

Царство злого Катила.

На заднем плане – большой тотемный знак ворона, тревожный гул барабанов, шум толпы, карканье ворон.

Чужестранец!

Почему наши люди бегут за тобой

Толпой?

Почему так ликуют и славят тебя?

Кто ты такой?

О себе рассказать я могу немного.

Я путник, идущий своей дорогой.

Не было у меня никогда

Ни имущества, ни скота.

Шкурой лесного кота

От холода кутаю тело своё,

Дубина – сукмар, вот оружие моё,

И ничего мне другого не надо… почти.

Только одно:

Смерти ищу, чтоб людей от неё спасти.

Чудно.

Но люди кричат, что ты им господин,

Что ты – божий сын.

Ты старику ответить бы мог:

Что, отец твой – действительно бог?

Расскажи.

Отца называют: “дающий жизнь”.

Он живёт у начала дорог,

Где у мира исток

И для солнца – восток,

На горе, где облака собираются у его ног,

Но я не знаю, действительно ли он – бог.

Люди кричат,

Что и сам ты - провидец и бог!

Скажи, ты им чем-то помог?

Не помогал я им.

Видимо, удивил видом непривычным своим.

В город я въехал на льве

Без шапки на голове,

С улыбкою на губах.

Увидел трупы, развешанные на столбах.

И живых людей, поверженных в прах.

Я просил их из сердца исторгнуть страх,

Чтоб каждый мог жить, любя

Ближнего, как самого себя.

Просил не трястись от трусливой злобы,

Опомниться, чтобы

Для радости сердце открыть.

Ободрил примером своим:

Я затоптал костры.

Которых вонючий дым

Прекрасное небо испачкал им.

И разогнал ворон,

Что слетелись со всех сторон.

Ворон ты, чужак, потревожил зря.

И костры не для того горят,

Чтоб чистое небо скрывать от глаз.

Ты не знаешь, сегодня ведь праздник у нас.

Праздник?

Да.

В нашем городе ценится красота:

И та

Девица, что краше всех,

Выбирается для царских утех

Каждый год.

Так потому набежал народ,

И поэтому столько красавиц тут?

Да. И тех, кто царю Катиле не подойдут,

И на кого не позарится свита,

Будут убиты.

Их в жертву Древнему Ворону принесут.

Ужас.

К тому же,

Сегодня царская дочь себе выбирает мужа.

Кто не пройдёт отбор –

На костёр.

Ну, а тот,

Единственный, кто ей нужен,

Разделит с принцессой трон.

На год.

А потом, через год, молодым царём

Тоже накормят ворон.

Я вижу, в вашем городе – Зло.

В нашем городе? Вонь.

В нашем городе – стон.

В нашем городе – звон.

В нашем городе – кровь.

И жар

От погребальных костров.

Но большинству горожан

Повезло.

Вон –

Под стенами старый ров.

Те, кому повезло, -

В нём.

В нашем городе мертвецов

Больше, чем прочих жильцов.

Но ров

Не сохранил костей

Тех,

Кого больше всех,

Кому лучше всех –

Нерождённых детей.

Их, лакомым почитая куском,

Вороны склёвывают целиком.

Ваш город проклят.

Наш город к живым суров.

Но каждый имеет право

Собою пополнить ров.

А ты берегись.

Если тебе дорога жизнь,

Вернись туда, откуда пришёл.

Кажется, я царство Смерти нашёл.

Хорошо б

Поскорей

Мне повстречаться с ней.

Я готов.

До чего убогие лица –

Взгляду негде остановиться!

Полудурков набрали рать!

Ежегодно играть

изволь

Эту глупую роль:

Из чего мне тут выбирать?!

Из убогих потных скотов,

Из которых каждый

Мне ноги лизать готов?

А прочие – вялые белоручки,

Не годящиеся для случки –

Взгляду негде остановиться!

Ну, а это - откуда птица?

Простоват чуть-чуть,

Но зато хорошая грудь,

Аккуратные ягодицы,

Крепкие ноги, живот упругий,

Сильные и красивые руки –

Этот, может быть, и сгодится…

Подбородок, конечно, грубый…

Нос прямой… Покажи-ка зубы!

Ничего…

Отведите ко мне его!

Тюфяк, дурак,

Но какая стать!

Думал ли ты, сопляк,

Что будешь с царевной спать?

Отвечай! Что в царевну глазищи вперил?

Боится в счастье своё поверить.

Послушай, а ты что за чудо в перьях?

Я – вращатель Всемирного колеса,

Слышащий потусторонние голоса,

Я – магических знаков чтец,

Повелитель людских сердец,

Могущественный прорицатель и жрец.

Ну, ещё и по порче и сглазу спец.

Переведу:

Он – придворный колдун,

Наблюдатель основ,

Разгадыватель снов,

Знаток языка богов.

Языка?

Но разве нельзя разговаривать с миром

без колдунов и без слов?

Когда между нами – любовь?

Когда, словно в теле кровь,

В мире течёт любовь.

И живые сосуды её

В сердце ведут моё?

(диву) И его. (показывает в сторону гепотетической толпы) И её. (Сулпан) И твоё. Почувствуй её тепло!

Чувствуешь?

Да.

Так к чему ж тогда

Вам такое трепло? (показывает на колдуна)

Ну, что ж,

Хоть сегодня я

Мальчишку взяла в мужья,

Он хорош.

Воду согрейте скорей на костре,

Бродяжку отмойте

И ведите ко мне!

Нам придётся вести юнца

В лучшие покои дворца.

И чествовать дикаря,

Раз понравился дочке царя.

А зря:

Не пойму, чем он приглянулся ей –

Простоват и на вид не сильней

Деревенского кузнеца.

Да, пока я слабей своего отца.

Но когда с медведем пробую мерить

Силы, хочешь – не верь,

Чаще я побеждаю зверя,

Чем меня побеждает зверь.

Ты, я вижу, горазд болтать?

В болтовне я тебе не чета.

Но ты сам-то с виду слабей крота.

“С виду?”. Я могу принимать обличья

Любые: зверинные, рыбьи, птичьи,

Человечьи.

Я велик, вездесущ и вечен.

Истинное величье

Не меняет обличья,

Не ведает суеты –

А ты?

Что-то ты не спешишь к молодой жене.

Да зачем она мне?

Мне не нужны ни жена, ни трон.

Значит, будешь казнён.

Смертью безвременной унесён.

Как? Кто Смерть подведёт сюда?

Вот её-то давно я искал и ждал!

Да хотя бы и я.

Вот погибель твоя! (суёт под нос Уралу жемчужный жезл)

Вот эта палка

С большой жемчужиной на конце?

Жалко

Обманщика встретить в твоём лице.

Это жезл. Волшебная сила в нём.

Захочу – полыхнёт огнём.

Лишь стукну жезлом у своих ног,

Землю зальёт беспощадный поток.

И поднебесная птица тогда

Ни островка не найдёт для гнезда.

А захочу,

Я свой жезл заверчу –

Невидимкою оборочусь,

Так, что никто не учует мой след!

Какой необыкновенный предмет.

Отдай!

Недоумок, что спустился со своих гор

И затеял со мной спор.

Дубина,

Ты не понял, что тебя сейчас бросят в костёр?

Мне неважно, где встретить Смерть.

Я не боюсь умереть.

Что же, по-твоему, Смерть? Расскажи.

Я понимаю так:

Смерть – это враг,

У живого крадущий жизнь.

Жизнь?

Жизни нет – только тень покоя.

Только тень, что мелькнёт порою,

Что внезапно проступит в свете

Ослепительной смерти.

Смерть в зените – и нету времени

Вместе с теми

Мимолётными тенями,

Что казались себе нетленными.

Отодвинется Смерть,

Обозначатся тени –

Силуэты животных, силуэты растений.

Мир – покой.

Его тень, пока

Сдвинулась Смерть слегка,

Коротка.

И она - длинна,

Если Смерть далека.

Мир – покой.

И покойников лики

Отражаются в бликах

И мельканиях времени.

Люди?

– Это тени играют на стенах

бескрайней темени.

И играют в людей они,

Пока Смерть не войдёт в зенит.

Смерть в зените – и нету времени

Вместе с теми

Мимолётными тенями,

Что казались себе нетленными.

Это ложь! Это всё ты придумал сам.

Покой недоступен твоим глазам.

Ты – тень, и поэтому видишь ты

Только мир суеты.

Но тебе покажу на миг

Истинный мира лик.

Вот – покойник. (Показывает на Первого Старика)

Этот славный старик?

Отблеск смерти

И гаснущий блик

Времени.

Темени луч над его теменем,

Смерти правдивый свет

Направлю – и тени нет.

Видишь? Покойник во всей красе,

Величественный, как они все.

Ты убил его?

Я уничтожил тень.

Он выглядит, как убитый отцом олень.

(Азраке) Ты – Смерть?

Зачем ты морочил голову мне?

Будь готов к войне!

Ты готов?

Вполне.

Повелеваю стихии Огня

В бою поддержать меня!

Огонь!

Ты – слуга моего врага?

Разве кому-нибудь ты слуга?

Ты любого из нас сильней.

Огонь,

не встревай же в нелепую битву людей.

Огонь, мы похожи,

Мы братья с тобой.

Я люблю тебя.

Не мешай же мне выиграть этот бой!

Я вызываю стихию Воды!

(Уралу) Сейчас захлебнёшься ты.

Вода,

Ты услужливо мчишь сюда?

Ты любого из нас сильней.

Вода,

не встревай же в нелепую битву людей.

Вода, мы похожи,

Мы родные с тобой.

Я люблю тебя.

Не мешай же мне выиграть этот бой!

Я невидим теперь!

Ты погибнешь от страха,

От мгновенной тоски,

Не увидев замаха

Беспощадной руки!

Пустяки!

Сейчас ты отнял у меня власть,

Но помни: наша битва едва началась.

Долгой, долгою будет она.

Я сбросил маску нелепого колдуна,

Что болтал и болтал тут зря.

Я наряжаюсь в царя!

Берегись!

"Убийца" – переводится имя "Катил".

Вот уж скот из скотин!

Я делаю всё, что захочу!

Эту девицу волочу,

Потому что выбрал её из всех

Для своих утех.

А те (показывает)

Пусть тешат моих молодцов!

Остальных побросайте в ров!

Да, в конце концов,

Они все на одно лицо!

Позабавлюсь всласть.

Власть!

Власть не в славе и не в деньгах,

А в том, чтоб такую кралю заставить валяться в ногах,

Пушистыми волосами стирать с них грязь.

Тем слаще над такой власть,

Чем ниже заставить её упасть.

Да, развлекусь я вновь:

Это личико плетью размажу в кровь!

На сегодня буду избавлен от скуки:

А ну, сука.

Целуй мне руки!

Проси пощады!

Не надо!

Ты, девочка, зарвалась!

А ну, извивайся, мразь,

Катайся в пыли,

О пощаде меня моли!

Вылижи мне подошвы сапог,

Чтоб я насладиться смог

Униженьем твоим!

А дальше в спальне поговорим!

А ну, не трогай её, урод!

Что за чучело там разевает рот?

Сразу видно вонючего дикаря,

Что к приличиям не привык:

Свой поганый язык

Повернуть посмел на царя!

Хоть я обещал не убивать зря,

И никому не причинять зла,

Я всё-таки убью этого козла!

А ну, покажите безумцу смерть!

Я как раз хотел на неё посмотреть!

Урал. (смущённо) Так это и был

Прославленный царь Катил?

Я его убил?

Я?!

Неужели Смерть – у меня в руках?!

Страх

От меня отшатнул людей.

Я – злодей?

Ты – герой!

Ты – спаситель мой.

Урал. Что это? Что за диво?

Для человека ты слишком красива,

Даже у звёзд не увидишь

Такие прекрасные лица.

Я – дочь Солнца и счастья белая птица.

Я бы смотрел на тебя

Всегда.

Сидел бы у твоих ног,

А мир бесконечно тёк

Невозмутимо мимо

Из никуда в никогда.

И нам поливало б плечи

Утро студёным светом,

И согревал бы вечер

Крепким луговым ветром.

И муравьиной речкой

Травинки бы мимо плыли.

И брызгались бы беспечно

Птицы

В лужах солнечной пыли.

И в ковыле кобылицы

Купали бы жеребят.

Так мир бы спокойно тёк,

А я бы смотрел на тебя,

Сидя у твоих ног.

Что ж, это возможно вполне

В моей поднебесной стране,

Где правит Самрау-бог,

что отцом доводится мне.

Летим!

Мы поднимемся к Солнцу в высь.

Ты на мне женись,

И поселишься в царстве Добра,

Где счастливы все

от утра до утра.

У меня есть брат.

Это он на тебе жениться хотел.

Он в отца твоего удел

Отправился несколько дней назад.

Так Шульген твой брат?

Хорошо, как поженимся мы,

Ты сам и выпустишь его из тюрьмы.

Неужели есть тюрьмы в твоей стране?

Он пришёл, чтоб жениться на мне.

Только сердцем моим завладеть не умея,

Он позвал на подмогу ненавистного змея.

С Азракой враждует давно мой отец.

Змей проник во дворец

И похитил меня.

А Шульгена оставил отцу моему,

Тот злодея кляня,

его посадил в тюрьму.

Летим же, там – солнце,

Там светлый наш дом.

Погоди, потом.

что нам делать со стариком,

С дохлым дивом и трупом Катила?

Я не знаю.

Трупом Катила?

Обычай известен везде:

Мёртвым – могила, живым – постель.

Пусть догнивает в им созданной яме

Вместе со всеми моими мужьями.

Милый!

И я копошилась в могиле –

В сером, сыром, безвоздушном подвале,

Где бессловесные потные твари

Мерзко мне слюни на шею пускали,

Тискали грудь, моё тело ласкали…

Тело ласкали?!

Да просто искали,

Куда бы им руки пристроить на время,

Пока они судорожно выдавят семя.

Никчёмное племя!

Да чёрт бы со всеми!

Милый!

Ну, хочешь: я всем прокричу,

Как я тебя хочу?

Милый,

Тебя я взяла в мужья!

Хорошо, Сулпан, ты – жена моя.

И пусть между нами кровь,

И пусть без согласья отцов

Мы с тобою вступаем в брак -

Будет так.

Пойдём же,

Или ты хочешь меня прямо здесь?

У меня ещё одно дело есть.

Я пока что должен тебя покинуть,

И вдруг не успею к рождению сына?

Кто же будет показывать крошке рассвет?

Кто же будет вставать к нему по ночам,

Колыбель качать?

Нет,

Не войду я с тобой в шатёр,

До тех пор,

Пока не выполню своего долга.

Это долго?

Что ж, мне одной оставаться опять?

Милая, должен я Смерть отыскать.

Ту, что давно человечество грабит,

Жизнь отнимая и свет.

Ты поняла?

Нет!

Что же тогда недолюбленной бабе

Прикажешь с обрыва - вниз?

Вернись!

Милый,

Тебе б любви не казалось мало:

Кояш и Ай я тебе бы стала.

С солнечной силой тебя б ласкала,

С лунною нежностью обнимала!

Всем бы телом тебя принимала:

Пока б Кояш горячо сжимала,

Ай прохладой лизала б …

Летим же скорей, отправляться пора

В солнечное царство Добра.

Азраку-змея осилит тот,

Кто в приданное от меня возьмёт

Крылатого коня Акбузата.

И ещё я должен вызволить брата.

А я-то в чём виновата?

Ты решил променять меня

На уродливого коня?!

Летим же, отправляться пора

В солнечное царство Добра.

В этом царстве есть волшебный родник.

И юноша, и немощный старик -

Любой, кто из него отопьёт,

Станет бессмертным тот.

Ты навсегда одолеешь Смерть.

Я хочу одолеть Смерть. Мне пора.

В солнечное царство Добра?

Дурак!

Ты хочешь осчастливить весь свет?

Нет -

Только солнышко греет всех.

Если человек любит всех – смех!

Никому не станет теплей

От вселенской любви твоей.

Человек согревает свой дом

И тех, кого селит в нём!

Глупый,

Даже одни губы!

(подставляет ему губы для поцелуя, он целует её в щёку, бережно застёгивает ей пуговицы, которые она себе во время вдохновенного монолога расстегнула, уходит вместе с Хумай)

ПРОМЕЖУТОК пока меняются декорации с царства Катила на царство Солнца.

Действие происходит перед занавесом между сменой декораций с царства змея на царство Солнца.

Это проклятое сердце

Отдать

Разорвать собакам!

Может, тогда

Оно перестанет биться?

Я перестану злиться

И научусь плакать?

Вытоплю эту слякоть,

В которой оно томится!

Я не умею плакать

И разучилась петь.

Я разучилась жить,

А кто мне покажет смерть?

Как полутруп волка,

Обтянувший колья,

Я умею только

Харкаться болью.

Милый!

Будь проклят моей любовью!

Своей любовью

себя спалила,

лишила силы,

лишила воли.

Ветер!

Ты мне помог бы что ли:

Пепел развеял в поле,

Чтобы не быть мне более

Ни на том, ни на этом свете!

Ветер!

Унеси, ветер…

Ну, это уж слишком.

Скажи, что подумает твой народ:

Из-за мальчишки

Который день мечешься у ворот!

Я жду его. Я его жена.

Ты давно ему не нужна.

Ты не дура, ты же знаешь сама:

Он женился на прекрасной Хумай.

В царстве Солнца,

проводя с красавицей жаркие ночи,

Он забыл тебя.

Прочь!

Я тебя разорву в клочья!

А впрочем,

Пошёл бы он со своей любовью!

Ну, что ж,

Он был хорош

Для …полировки крови.

Ушёл – ушёл, тоже хорошо.

Кушаком дураку дорога!

Проживу без этого недотроги!

Плакать я по Уралу не буду.

А ты немедя убирайся отсюда!

Но что это? Неужели всё так плохо,

Что я верю придворному пустобрёху?

Мне всё равно, что я дочь царя,

Но колдовству ведь училась не зря.

Я не так сердцем чиста,

Как Урал.

Мне нужно, чтоб знак

Мир показал,

Мне рассказал,

Что и как.

Чтоб он услышал меня,

Мне нужно кричать,

Демонов рать

Собрать -

Колдовать.

А чтоб понимать ответ,

Учиться двенадцать лет.

Но я сильней

большинства людей!

И смелей!

Я на отцовской крови

Развожу огонь!

Огонь, пространство и время рви,

Сердце любимого тронь!

Покажи

Мне все тайны его души.

Да, Хумай и вправду ему жена,

Но она ему не нужна.

Впрочем, похоже,

Что и я тоже…

Нет на нём любви.

Огонь, пространство и время рви,

Что будет?

Будет с Азракой встреча…

И смертельная сеча!

Драка!

Немедля седлать коней!

Я успею поучаствовать в ней:

Если Смерть – это всё, что Уралу надо,

Я умру рядом.

Царство Солнца.

Любимый, ты опять садился на льва?

Он несносен, он пугает моих голубей.

Подумай, он действительно нужен тебе?

Да, любимая, ты права.

Чем забита твоя голова?

Я с тобой говорю в пустоту.

Ты разве несчастлив тут?

Я – птица счастья, я люблю тебя, милый.

Твой конь Акбузат…

Я рад,

Что ты первая заговорила

Про коня.

Он в битву должен везти меня,

А я же тут день ото дня

Дурею:

Клубникой кормлю поднебесных птах,

И взбиваю облачный пух.

Я – воин, а не пастух!

Ах,

Разве здесь не конец твоего пути?

Милая, должен я Смерть найти.

Ту, что давно человечество грабит,

Жизнь отнимая и свет.

Ты поняла?

Нет.

Милый,

ты же хотел вечно

Сидеть у моих ног,

Чтоб мир бесконечно тёк

Мимо.

Чтоб нам поливало плечи

Утро студёным светом,

И согревал вечер

Крепким луговым ветром.

И муравьиной речкой

Травинки бы мимо плыли.

И брызгались бы беспечно

Птицы

В лужах солнечной пыли.

И в ковыле кобылицы

Купали бы жеребят.

Так мир бы спокойно тёк…

Я бы смотрел на тебя,

Сидя у твоих ног,

Если бы я мог.

Дорогая, не надо слёз,

В мире и так их – море.

Я плачу от горя,

которое ты мне принёс.

Разве? Ведь ты позвала меня,

Чтобы крылатого дать коня.

Чтоб показать мне волшебный родник,

Разве солгал твой прелестный язык?

Разве могу ворковать

Я тут бесконечно с тобой,

Когда твой отец Самрау

С Азракой ведёт бой?

Змеи уже захватили Живой Родник.

Когда?!

Я не помню, в который день…

Ты говоришь: змеи уже захватили Родник,

И даже мгновенная тень

Не задела твой светлый лик?!

Я – дочь Солнца!

А я не привык…

Осторожно!

Это волшебный предмет,

Им можно

Наделать немало бед.

Собирай егетов, мы сейчас с тобой

отправляемся в бой.

Отвоюем Волшебный Родник у змей

И от Смерти спасём людей.

(Свистит) Акбузат! Акбузат!

Шульген, потом Азрака.

Я– старший брат!

Я!

Он командует, будто он мне отец,

Юнец –

а туда же!

Даже

тени сомнения не мелькнут.

Ну, конечно же, он тут –

Солнечный зять,

что с него взять!

Дурак,

и с рожденья прост,

но – царь, и ещё, к тому ж, -

двум прелестным царевнам муж.

А я – так,

Не пришей Акбузату хвост!

Ну, как тебе этот цветущий сад,

Ты рад?

Это царство не для меня:

А те, как волчата, резвятся на ней.

Не выношу на дух

Слюней,

Я – охотник, а не пастух.

Ты – охотник и путник,

Ни очаг и ни кров

Не заменят тебе

Подгоняющий зов.

Путь твой долог: без клади,

Без костров, без шатров,

Без дорог, без имён –

С окончанья времён

До начала времён.

Лишь звериный остов

Да ошмётки следов

Остывают на тропах.

По неназванным тропам

Оправляешься вновь.

Хочешь, снова попробуй

Кровь?

Кровь?!

Эту чашу ты нёс для меня?

Ты – мне настоящий брат.

Вот – лучшая из наград.

Теперь уж никто не посмеет отнять

Вожделенный напиток

Настоящих мужчин.

Шульген, ты – один

Мужчина в этом царстве соплей,

Ты любого свирепого вепря сильней.

Шульген, ты – один

Исполин.

Посмотри: весь мир у твоих ног!

Теперь ты великий бог,

Теперь ты любому внушаешь страх –

Отныне Смерть у тебя в руках.

Смерть? Но чаша уже пуста.

Смотри: в ней сейчас вода.

Людишкам

Чаша озером будет казаться всегда.

Слышишь,

В этой воде – беда

Для того, кому ты захочешь вдруг

Подать напиться из своих рук.

Над тем, кто когда-то внушал тебе страх,

Отныне власть у тебя в руках.

Власть –это сила, а сила – власть.

Слабаку невозможно её украсть,

Даётся лишь избранным этот клад.

Согласен?

Ну, ладно, до встречи,

Брат.

Однако!

Такая драка,

Что солнцу жарко.

Жалко,

Что пал на рассвете чалый:

В такой-то свалке

Мы бы с ним не скучали!

Дэвская сила!

Ну, что я вижу: супруг мой милый

Какого-то змея схватил за шею,

Когда насладиться мог бы лаской моею?!

Смерть!

Чем ты мужа приворожила?

Милый?

Я ждала тебя столько ночей и дней,

Тебя искала,

Верхом скакала, попутного ветра быстрей,

Загнала четырёх коней,

А ты думаешь лишь о ней?

Смерть,

Неужели влюблённой женщины ты сильней?

Любую другую дрянь я б без труда одолела,

Но с такою змеёй я ещё не имела дела!

Мужу отдала душу.

Смерть, забирай ты ненужное мужу тело!

Пока в последнего гада

Не выпущу свои последние стрелы!

Смерть! Похоже, моя дорога идёт к концу –

Мы встретимся скоро с тобою

Лицом к лицу.

Смерть, я теперь навеки людей от тебя спасу!

Вот только змеинные головы эти

Жемчужным жезлом своим снесу.

У меня кончились стрелы,

У лука лопнула жила,

И тетива тела

Натянутая застыла –

И отпустило…

Мне так всё осточертело!

Смерть! Я тебя вижу,

Подходи ближе –

У меня кончились стрелы.

Смерть!

Ты опять со мною играешь в прятки!

Смерть, Где ты?

Мои егеты

Падают в жаркой схватке,

А я не вижу, как ты отнимаешь жизнь.

Покажись!

Послушай,

У меня - у меня! –

Ты попробуй отнять

душу!

Смерть, вот как

ты поступаешь с нами!

Я этой твари глотку

Рвала руками!

И вот – полоса (недоумённо проводит по порезу на горле, смотрит на окровавленную руку).

Смерть, видишь, твоя коса

Нашла на камень!

Я тебе покажу, где зимуют раки!

Вот только вырву глаза Азраке

И с тобою продолжим дело,

Знаешь как я охоча к драке!

А впрочем, всё мне осточертело!

Смерть, где ты, сука, стерва,

Подходи первой!

Что же, пей теперь,

Вот Живой Родник.

Считай, что бессмертия ты достиг.

Люди! Вот Живая вода!

Спешите же все сюда!

Я вам её раздам,

каждому.

Каждого пусть счастливым вмиг

Сделает мой Живой Родник!

Каждого я люблю,

Пусть встают и идут по домам!

Я воду не выпью сам –

Всем людям её раздам!

Раздал.

Но Смерти лицо я не увидал.

Урал!

Всю ли живую воду ты, любимый, раздал?

Всех ли ты осчастливил, осуществил мечту?

Сулпан! Милая, почему ты тут?

Урал, ты победил Смерть?

Не знаю.

Я три дня и три ночи сражался с ней.

Мною зарублен Азрака-змей,

Я истребил весь змеиный род.

Больше ни одного человека никто не убьёт,

Никто на людей не пойдёт войной.

Милый, посиди немного со мной.

Я сражался со Смертью три ночи и три дня.

Я её победил, но не видел.

Она здесь. И сейчас заберёт меня.

Украсть у меня жену!

Ну,

Милый,

Боюсь, что живой воды на меня не хватило.

Конечно!

Ведь я стремилась сюда столько ночей и дней.

Звала, искала,

Верхом скакала, попутного ветра быстрей,

Загнала четырёх коней –

И вот: на поле битвы я увиделась с ней.

Милый, Смерть и вправду любви сильней.

Видишь:

Я с пламенеющим горлом

Лежу, стрелу получила в спину,

А в трупе моём голом

Ещё живёт моя половина

Нашего сына.

Я с пламенеющим горлом,

Наглотавшимся стали,

Лежу в пыли у твоей сандалии.

Урал, ответь:

Почему супругами мы не стали?

Сулпан!

Где твоя половина нашего сына?

Почему столько лет должна

Я была жить невестой?

Кому это было надо?!

Почему со смертью ты пришёл вместе?

Почему с ней сидишь рядом?

Вы заодно: вы убили мне сына!

Дожили: смерти помощник мужчина,

А не любви…

Она здесь?

Да.

Я тебя не отдам!

Я рядом с тобой её буду ждать

И убью, когда она захочет тебя забрать!

Но ты же не видишь, как она подходит сюда.

А ты её видишь?

Да.

Я отчётливо вижу Смерть.

Научи же меня ей в лицо смотреть!

Ты столько времени Смерть искал,

Дурачок Урал!

О жизни ничего не узнал,

Женщины не познал,

Дурачок Урал.

Ну, смерть ты встретишь,

А где же жизнь?

Научи меня, что-нибудь расскажи!

Научи же…

Времени слишком мало.

Потрогай руки.

Чувствуешь, Смерть с них тепло украла?

Где же она? Я её не вижу!

Подходит ближе.

Видишь: последние краски лижет

С губ…

Урал. Но где же она?! Я её не вижу!

Ты глуп.

Слышишь,

Как она дышит?

Слышишь:

Пальцем мне в грудь стучит?

Хочет выпустить сердце.

Мне никуда от неё не деться.

Научи ж меня, научи,

Как спасти тебя, я пойму.

Ни к чему.

(после паузы). А ведь ты повзрослел с тех пор,

Когда в царстве отца моего

Жертвенный ты затоптал костёр…

Сулпан, я смерти тебя не отдам.

Ты веришь?

Да.

Я твои пальчики буду греть,

Их не остудит смерть

Никогда!

Да.

Губы твои зацветут опять,

Если буду их целовать.

Да.

Хочешь, я буду щитом

На теле твоём?

Пусть, Смерть, если хочет, берёт нас вдвоём!

Потом.

Ты бери меня лучше сам.

А Смерть пусть подохнет

от зависти к нам!

Уносит.

Сдувает ввысь моё опустевшее тело.

Как легко я б сейчас улетела!

Обними,

Не хочу в небо -

В ледяную небыль.

Хочу тут растаять,

Тут –

От тепла твоего.

Чувствуешь? -

НИЧЕГО.

Мир кончился.

Посмотри, как темно.

Открой глаза.

Всё равно.

Ни-че-го!

Мы так много болтаем о смерти,

Так и так это слово вертим.

Так и так…

Для тебя она – враг,

Для Хумай – тьма,

Для Азраки – свет,

Для меня – разлука.

А времени больше нет.

И Смерти нет.

Чувствуешь?

Дай мне руку.

Вот сюда её положи.

Вот-вот там начнётся жизнь.

Смерть кончилась вместе с миром,

Но, вот-вот,

И пойдёт отсчёт

Нового мира.

Милый,

Между ничем и всем – счастье,

Чувствуешь?

Да.

И ни в чьей власти

Нам сейчас причинить вред.

Потому, что никого нет.

Мир кончился вместе со всеми.

Обними меня,

Скоро снова начнётся время.

Слушай,

Вот - под ласкою твоих рук:

Тук-тук, тук-тук, тук, тук.

Слышишь?

Ничего нету.

Ты услышишь, когда кончится лето.

А сейчас торжествуй победу –

Смерти нет,

Ты покончил с нею,

Не тогда, когда уничтожил змея,

А сейчас, когда создал жизнь.

Урал!

Не вставай, лежи!

Мой брат устал,

Он сражался столько ночей и дней,

Победил великое множество змей.

(Уралу) На, пей,

Освежись!

Не надо!

Не надо.

Что ты чувствуешь, милый брат?

Что я чувствую?!

Сотни гадов

Грызут меня,

Сотни гадов!

Яд!

Те змеи, что не добил мой брат,

в этой чаше. Смотри:

Они выгрызут его изнутри.

Смерть!

Смерть?

Кто сказал это сладкое слово?

Смерть –

Нет прекраснее в мире слова

Для меня, кто пил из Родника Живого.

Как давно я напился из Родника

И, вот, живу уже века и века.

Посмотри: моя плоть легка,

Как пустая трубочка тростника,

Во мне крови осталось на два глотка -

И так живу уже века и века.

Я видел мир с зарожденья времён

И, думаешь, стал умён?

День за днём,

Свет и тьма, свет и тьма:

Счастье, что половину забыл

Из того, чему свидетелем был,

А от того, что помню, сошёл с ума.

Если в чаше той – смерть, поделись,

Меня истерзала злодейка-жизнь!

Из убитых змей я создал столько прекрасных гор,

Где люди зажили счастливо с этих пор.

Но змеи заняли одно из озёр –

Эту чашу.

И как бы она не была велика,

Я выпью всё.

А для тебя, старика,

Достаточно и глотка.

Твоя плоть, как трубочка тростника,

Не удержит свирепых гадов.

А моя – удержит.

Не надо…

Хорошо, что избавлюсь от жизни такой.

Человеку нужен покой.

Смотри,

Змеи выгрызут его изнутри!

А ты рад?!

Сам ты - ничтожный гад!

Я – ничтожный?

Осторожно –

Я над миром теперь владыка!

Уходи-ка!

Прочь ступай со своею палкой!

Уходи, недоносок жалкий,

Убирайся скорей отсюда,

Даже пачкаться я не буду

Об такую мразь!

Будь ты проклят!

Ты захотел власти,

Потому, что не знал,

Что такое счастье!

Ты проклят:

Ты не узнаешь любви,

Не продолжишься в сыне.

Тебе лучше пойти –

И повесится на осине!

Умер.

Не копится в сердце нежность.

Она почему-то тратится.

Ни мне, ни тебе – между.

Теперь-то какая разница…

Нежность идёт горлом

Без всякого толка,

Горько.

Навсегда – это так долго,

Мне уже не прождать столько.

Я – счастья белая птица.

А он меня бросил.

Столькие храбрецы меня пытались добиться.

А он меня бросил.

Но я с ним была день

И рожу батыра в осень.

Я с ним провела ночь

И рожу по весне.

Ты, солнечная дочь,

Должна быть довольна вполне.

А теперь уходи прочь –

Мёртвому не нужна

Счастья белая птица.

Тебе не стоит сердиться.

Думай о батыре,

Не о том, который в земле,

А об этом – что по весне

Должен на свет родиться.

Того полюбить я ещё не успела,

А этого ещё не остыло тело.

И любовь моя, как огонь, окрепла,

Но ещё не выжгла меня до пепла.

Хумай, ты и вправду прекрасна,

Но твоя красота напрасна.

Ведь даже счастья белая птица

Не может заставить мёртвое сердце биться.

Но, впрочем, так же напрасна

моя любовь…

Сулпан, что такое любовь,

Ты ещё до конца не узнала,

Это – только начало.

Прощай,

Может не свидимся вновь.

Прощай. (Хумай уходит)

Мёртвому не нужна

Счастья белая птица.

Но мёртвому не нужна

И любящая жена.

Неужели и вправду

Я смертью повержена?

Я слышал голос: тут, где-то рядом.

Что тебе надо?

Красива, добра, юна -

Хорошая будет кому-то жена.

Отважному батыру

Достойная будет награда.

Что же тебе надо?!

Тс, я слеп, но не глух.

Дай-ка, переведу дух:

Оттуда, откуда я родом,

Досюда

Сорок ночей ходу.

Ногами –

А я проелозил задом

Весь путь.

Пусть!

Так что же тебе надо?

Сорок ночей ходу…

Говорили у нас в народе,

Что вроде

Урал-батыр бесплатно

Раздаёт всем живую воду.

Поздно.

Родник уже пуст.

Пуст?

О, звёзды!

Проделать такой путь…

Я два месяца зря прогулял,

Но пусть –

Всё равно помирать пора.

Где же батыр Урал?

На руках у великого батыра

И умру на закате лет…

Он мёртв, его больше нет.

Ай-ай-ай, такой молодой егет!

Что ж, пойду разорву рубаху

И осыплю себя землёй:

Я хочу поклониться праху

Того, кто Смерть вызывал на бой.

Девушка, где же твоя рука?

Проводи невезучего старика!

Чудо!

Посмотри-ка, девушка, - чудо!

Побегу-ка, внукам рассказывать буду,

Как я прозрел и на ноги разом встал.

Да здравствует наш богатырь Урал!

Вы говорите: супруг мой жив?!

Див?

Если живёт даже такой скот,

То муж мой вот-вот –

И сюда подойдёт?

Старик!

К чему этот громкий крик?

Ты прокричал, что Урал мой воскрес?

Где же он? Где? Мне его покажи!

Он с нами. Урал здесь.

Он жив.

Ты лжив!

Маразматик и лгун бесстыжий,

Где мой муж?!

Я его не вижу!

Ты?! Азрака,

Тебя же убил мой Урал!

Сулпан, ведь твой муж доказал:

Смерти нет.

Выходит, и вправду – нет.

Бред!

Где ж тогда сам Урал?

Видишь вот этот свет…

Нет!

Я отчётливо вижу вас,

Но не вижу Урала глаз!

Где же тепло его сильных рук,

Милого голоса сладостный звук,

Мощного сердца уверенный стук?

Урал!

Я не слышу его слов.

Меня задушит моя любовь!

Люди! Гады!

Пожалейте меня –

Если мой муж рядом,

Дайте ж его обнять!

Его нет. Даже плащ

Пахнет только сырой травой.

Плачь, идиотка, плачь,

Не верь им, что он живой!

Да, ты не скоро увидишься с мужем,

Если тебе его запах так нужен.

Если тоскуешь без ласковых рук,

Ловишь любимого голоса звук.

Сулпан, здесь Урал!

Ну, разве тебе не жарко

От сильной его любви?

Жалко.

Тогда ты зови - не зови.

Видно не он тебе нужен,

А ты бы хотела

Его наслаждаться телом.

Ты не скоро увидишь мужа.

Запах родной нужен –

Уткнись в его в плащ.

И плачь.

Детский. Мама?

Голос Сулпан. Да.

Детский. Я видел, как упала звезда.

Она умерла?

Голос Сулпан. Нет.

Детский. А может человек умереть?

Как лебедь или медведь.

Голос Сулпан. Нет.