Станислав ГОЛЬДМАН ©


ПРОСТЫЕ ЛЮДИ




Критическая масса

страшно, когда нет света, вычерпан керосин
стол, где на фант сонета каплями шоколад,
а за окном чахотка, флаги, мазком Торгсин
дети играют гильзами, жарко, фабричный смрад.

знамо, писать честно, было бы мастерство
та, что не спит, посуду мыла, укор немой
и по талонам, "спец", отпущенье грехов
мне же оставлен самый простой покрой.

но ветер эпохи в грудь, словно острый нож
отблеск его достоин лучших картин, согласен,
сложно отстроить небо, заново, что ж
сам себе гравирую: почти что классик.

выход ко всем уверенно благочестив
было это, вот память, в каком-то марте
шляпу с особым шиком набекрень сбив,
шагаю по городу - пальцем по карте.

некто расставил улицы, словно силки -
стянуто времени горло тугим лассо
и из поэм страниц, накрутив кульки,
торгую в опт сумасшествия массой.

 

Две тысячи пятый

Там, где точно не ждут
Жгут костры, пропивают победу,
Где затянут предательски жгут,
Где цветы не развернуты к свету.
Там, на выдохе, финишный спурт.

Там, сбиваясь в весенние стаи,
Всё готовят побегу побег
За спиною, где умер чужой, врастает
В стены серым гранитом снег.
Там откроют калитку прозрачную рая.

Там пройдут по нему, постояльцу несчётных мотелей
Вытрут ноги, закажут эль
Будут слушать развязную брань менестрелей
И фальшивить над ролью людей.
Там готовятся к казням умело.

Там, сжимая кулак, оловянный послушный солдатик
Поднимает в атаку богов распластавшихся взвод,
В тот же миг, в сотне вёрст, заскорузлый прагматик
Опрокинет в сердцах бутерброд
И лениво, сквозь зубы: «Хватит,

Этот кто-то беспечным слывёт,
Пусть по верхним пределам оплатит».
Так наступит ноль пятый год -
Мир укутан в безмолвия вату.
Там до Леты один переход.

 

На этом небе часто снятся сны…

На этом небе часто снятся сны,
такие сны, которым время сбыться -
в исписанных убористо страницах
определить наличие Судьбы.

Корявый почерк, даже пара клякс
зануда-дождь и внешние помехи,
балконный трёп, кому-то на орехи,
благополучность - это не про нас.

Умение прожить на интерес
не за рубли, не за чекушку водки
и наспех, просмолив чужую лодку,
уйти на парусах от скучных мест.

Гора с горой, мерило - высота,
там голод кислородный и общенья,
и следуя закону притяженья
в комету обращается звезда.

На этом небе часто снятся сны,
а Вы твердили: «Ваш побег напрасен»,
и в зелень яблок, добавляя, красный
их осень обернула в тлен листвы.

И неуклюже, выделить себя
в демисезонном, всё ещё мальчишку,
достав стихов потрёпанную книжку.
Своих. Мир, ненавидя и любя.

Читать навзрыд продрогшим воробьям,
стремясь перекричать смешливый ветер,
страдая, будто вымышленный Вертер
и доверяясь вымокшим скамьям.

А на Земле я спал совсем без снов…

 

Ещё к нам подселили тишину…

ещё к нам подселили тишину
такую робкую жиличку-квартирантку
в кухонных ссорах, наши коммуналки -
простые люди. в дальнем же углу
она нашла себе приют и кров
мадонна, осеняя светом лица,
заставила вдруг мир остановится,
спросив «а верно, правильно живу?».
и примеряя платье, на паркет
упали крылья ангела, простите,
моя соседка, полноте, вините
в том шуме, слышите, коварство дежавю
и ночь, в чернильной пустоте таясь,
внимала, там читал стихи подросток
и девочка летала - это просто
и сложно, если сердце отворять
условным стукам в дверь: пойми, прими
он не соврал, он был такой в начале
потом вдруг изменился и печалью
наполнили запечные сверчки
его признанья и, увы, прощанье

итак, к нам подселили тишину
о, как не подходило это имя
той, для кого уже сложили гимны
и целые эскадры шли ко дну
к стопам которой, словно бы в Медину
паломники Аравскою пустыней
припасть спешили, будет посему.
давайте выпьем, тост за справедливость
на Ваш триумф, надеюсь, позову
я пол Москвы, но не сейчас, отныне
Вы - тишина и с Вами помолчу…

 

Невысказанное

взят сказок парк в снега атак веер
белый огонь, лижет костёр время.
кто поспешит, ноги гранит теплят,
сколько кричать в небо
и мать честить.

падает ниц слово - абрис стали,
но разрубить этим клинком
призрак оков, та ли?

нет, никогда чья-то рука, вряд ли
всем всё равно, как хорошо
вдаль мне.

лёд имярек - олово рек, вот ведь.
я никогда там не бывал, в осень,
даже в весну, в зиму, в атлас лета
не позовёшь, просто
живёшь где-то.

 

Цемент

Забудем обо мне, всё полнится тобой
в кофейнях, где не счесть наёмного народа,
в раскидистых ветвях нечастых площадей,
в неоновых огнях, над кипою статей -
их править, совместив грань выхода и входа.

Вступая в спор с последнею грозой,
ноябрьскою, уже другого рода,
под гнётом обновления, волной
чернила туч накатят синевой
на камни человеческой породы.

И тенями, сгустившись за спиной,
в пустых аллеях, от просевших сводов
решительным движением конвой
берёт за плечи: «Не спеши, чужой,
стать узником дарованной свободы».

Болеть бессмертьем, тяжело, изволь,
хлебнувший горя, вдоволь, кочевой
жестокий, мимоходом, Вечный город
цемент, слова скрепивший, перемолот
и вбит надёжно в спину мостовой.

 

Многоточие

прошу, входите, вот порог
и над порогом, с краю, небо
мезуза, в ней молитва к свету,
предутренний московский смог
карта развёрнута, лист - мир
где та? неспешна и любима
стихи не согревают, мимо
и так последние сто лет
садитесь, рад, ну отчего ж
когда сумели, выбрав время
ко мне спустится? я неделю
ждал стука в дверь, шальных звонков.

знакомьтесь - девочки мои
их трое, возраст не помеха
способность удивляться, к смеху
и грусть недвижная зрачков
что вздохи: дверь, диван, окно
набор простых вещей - всё диво
мы вспоминаем, кто-то криво
и прямо скажем, суть - равно,
кладу исчёрканный картон
друзья, в руках аккордеон
пою и пью, смотрю на стол.

мне плохо год и даже два
мне плохо так - не надышаться
я жду вас еженощно, братцы
а вы в неделю только раз
я задыхаюсь - пара фраз
о, астма, душно, где-то гром
секунда - вечность для раздумья
болею, кто там с колпаком
кто будоражит дверь звонком,
а гость апостолом Петром
назвался, ясно, полнолунье
но ночь, есть ночь, намедни Судный
день, всех, не принявших Потоп -
всё завтра, пусть ошибок сонм -
в периодичности погромов
и в индульгенции стрелков
мы – цели, как же хрупок кров.
в смирительной рубашке снов
не уставайте жить – синдром
привычек – детства дом на слом
песок и море, шелест волн
я - многоточие, я – вол
сукно Игры, жетон, салон
я – безымянный многим, Он…

 

Тель-Авив - Ярославль (в письмах)

1.

мой вид из окна несносен,
сосед в двадцати шагах
вот мимо жена проносит
грудь, ох эту грудь бы, ах

а он, кучерявый малый
богат шевелюрой, лыс
кладёт на израиль шпалы,
умеет послать на бис

жену ни во что не ставит
ни раком, никак, дурак
вот помню такую в плавнях
ан нет, я имею брак

имею упрямый норов,
на время приличный кров
и жёлтые, навзничь, горы -
картавое эхо слов

всё, что за моей спиною
никак не принять на грудь
вечор провожу с тоскою,
соседкины прелести - жуть

умелою ретушью горе
во всем её естестве
а в четверти часа море
в ненаших следах на песке....

2.

дом сохранен не верой
восток надрывен нервом
впервые, я не первый
а изначально свой

пусть свой, покройте матом
я строю, на попятный
усталость, ноги ватны
и пальмы за горой

и пальмы слева сверху
иерусалимским снегом
покрыты, в кои веки
и радость - не герой

возводятся хоромы
такие бы парткомам
такие бы ревкомам
и после к стенке встать

хоромы людям бренным
евреям переменным
у огнееной геены
в соседстве, нет в гостях

в горсти сжимаю камни
и чувствую - тут главное
а солнце тупо плавит
мозги - каков металл

бросаю в небо шекель
отпугиваю беды
зачитывая где-то -
скрижали нарасхват

и утром очень ранним
дороги - караваны
в плену от снов, в нирване
торопится народ

он строит полустров
как корабельный остов
ко дну на небо просто
на каждый шаг - закон

и где то, за спиною
обычные герои
как детскою игрою
увлечены, смотри

на камнях жирный голубь,
на черепичной кровле,
считающий всех ровней
порхатый воробей....

3.

на малокровии замешана
смешных поступков череда,
там странная, в капоре, женщина
в каре становится гряда

далёких гор, в тридцатом царстве
на мельницах не пыль - пыльца
убитых бабочек, сослаться
к заветам древних, пустота

падение без экивоков
свержение себя с высот
немыслимых сиделец сроков
и все же несусветный мот

песка, на многоцветье счастья
замешанного вот тоска
и тут задумчивая сватья
и в стружке свежая доска

когда б на поединках чести
ты выстоял, как мателот
то вдруг донесшим людям вести
из мельниц нарубил бы плот

забыл о берегах, снегами,
сползающими на моря
и, проживая век в вигваме
процеживал, сквозь зубы, зря

олени в меховой упряжке
и косоглазая любовь
воспоминаний: водки фляжка
и бременем, под сердцем:в новь!

4.

любовь имеет середину
певучий метр и ложный стыд
я с ней сижу, делю сардину
парк видом серости обрыдл

ты в затрапезе объяснений
я страстен - часто невпопад
и за прохожими слежение
настроит нас на нужный лад

к сардинам водки, две бутылки
мы молоды, нам двадцаь лет
работу над почти ошибками
хранит в шкафу смешной скелет

красивость жестов верной девы
и молодость - почти упрек
взойдут средь сорняков посевы
Наган заменит модный Глок

и выстрел выкрасит исжёлтым
огнем - разлуку, красным - след
плод выношен, рожден абортом
и каждый в свой придел ушед...

5.

а я пишу, по русски, что увы
на Вы иду, сменяя позы, речи
мне все равно, меня Никто излечит
почетным стану жителем Тувы
пустой горох, иссушеный не мной
больной приятель смотрит из витрины
стучусь к нему, но чувствую по спинам
прохожих, чутких, я не их герой
горою Магомета, совратив,
пожаловав к нему с еврейским скарбом,
продав машину, на скрипучей арбе
я блеск руками вытертых ветрил
а где то в дымке дремлет Ярославль
кольцо, злащенное несчетными князьями
интеллигенты попадают в яму,
стремясь под ямб облагородить явь...

попытка говорить
попытка не молчать
попытка
под-
вига.

 

Молох

Очнулись от шума ливня
Синицы в манишках жёлтых,
За ставнями аквамарина
Баталий ночных осколки.

В шкафах платяных серый,
На каждую лужу по Солнцу.
Ботинки начищены кремом,
Кингстоны подъездов на «товсь!».

Не верю термометрам - лето?
Наш город - четырёхстенок,
Сверчок конструктивного бреда
В бетонных пролётах слеп он.

Синицы, смешливые твари,
Кто вас разрешил, весёлых?
Клаксонов астматик - матчиш,
Предтеча метровагонов.

Дворо в проходных суки
Приветливо хвост трудят,
Как запахом свежей булки
Пожертвуйте мной, люди.




производство стеклопакетов, пластиковые окна экологично и практично . Поручителей и комиссий, оценка стоимости автомобиля.
Hosted by uCoz