© Константин ЛУКШИН

Яблочные Стихи


УЛИТОЧНЫЙ МИР

небо в собаках и
рытвинах по весне
тянет улитка мир
на типовой спине

треплются космы звёзд
валятся города
путь у улитки прост:
завтра её следа

можно построить пир
трахаться на столах
только улитка мир
тянет – и все дела

мелкий слизняк, куда
два сантиметра в год
полная ерунда
весь твой бухой поход

…сказки ведут бои
невероятно, но
мир поддаётся и
тянется за спиной…

если сочту за труд
ракушку на спине
дни за спиной бегут
точно синхронно мне

и иногда кольнёт
рожками в голове
с этим коротким днём
я состою в родстве


МАМА, МНЕ СТРАШНО

мама, мне страшно. я кто-то не тот
кого ты рожала
мама, во мне поселился крот
с лебединым жалом

мама, два эти пути
замыкаются кругом
я не хочу идти
но загнал себя в угол

...слушаю. слышится смех
кто-то всё время смеётся
или мне только кажется
тихо подкрался снег
насмерть замёрзло солнце
что в башку завтра втемяшится

кони гарцуют на лезвии
остро отточенных помыслов
ратники канули без вести
в водах фарфоровых чашечек

кони
прядут ушами идей
застоявшись на почте сомнений
я отпускаю свору людей
по следу твоих головаловоломок

кони тоже похожи на лилии
если смотреть через донышко неба
только глаза у них слишком синие
впрочем, чего ж ожидать от покойников


ПРЕДВОЕННЫЕ НОЧИ

предвоенные ночи легки и прозрачны
что-то странное в них утончается будто
тишина удушает, слова неудачны
и торопятся, тычась друг в дружку, минуты

дни идут как всегда, и как будто, всё ясно
только к вечеру смысл рассыпается прахом
предвоенные ночи коварно опасны
темнота прорастает невидимым страхом

странный звук. кто-то плачет до чёртиков рядом?
или это холодный потерянный ветер?
кто-то вздрогнул? колышется воздух, напоенный ядом
стук шагов ниоткуда. отверстия в свете

но приходит война. беззастенчиво рано
поднимает с кровати, бросает на площадь
патриоты взрывают себя у фонтанов
возле лифта лежит безголовая лошадь


КАПИТАН, НАШ КОРАБЛЬ ДАВНО НА МЕЛИ

капитан, наш корабль давно на мели
капитан, вся команда погибла от скуки
капитан, я устал каждый день ждать земли
и при этом мечтать оторвать ото дна своё брюхо

наш корабль дал течь, источённый древесным червём
паруса истончали в жаре и от сырости сгнили
капитан, ну не глупо ль стоять на своём
и из месяца в месяц упрямо ждать бурь в этом сумрачном мире

да, ещё
капитан, эти странные огоньки
окружающие горизонт по ночам
капитан, это что, в никуда маяки
или свечи по тем, кто при жизни не верил свечам?

капитан, может, это такие, как наш, корабли
каждый полный своим одиночеством странным
в середине одной необъятной
мели
что когда-то звалась мировым океаном?

капитан, завтра море уйдёт навсегда
превратив наш корабль в одну из бессмысленных глыб
и мы, бросив его, побредём неизвестно куда
отражаясь в глазах умирающих рыб


ПЕРЕХВАТИ МОЮ МОЛИТВУ

Перехвати мою молитву
И расскажи, что Бога нет,
И отбери тупую бритву,
Которой я кромсал рассвет.

Учи меня простым движеньям
Вдеванья нити в пульс иглы,
Что иллюзорны пораженья,
Когда победы столь малы,

И что нельзя, взмахнув мечем,
Не опасаться уколоться.
Рассвет, конечно, ни
при чем,
Он только - восхожденье солнца


АМАЗОНКА

принцип действия понятен
я стою на самокате
у меня блестят глазёнки
я качу на Амазонку

пролетают паутинки
с паучками в серединке
все летят, летят куда-то
только я на самокате

дорогая, я ведь знаю
ты - любовь моя земная
я к тебе качу по свету
самокат мой свят и светел

путь таинственный и длинный
Амазонка жаждет крови
я проехал по гостиной
коридору и столовой


ПАССАЖИР


1.


Разъединение мира на части
“Осторожно в дверях!”. Механизм
Расслоения жизни на “до” и “после”
С мгновенной утратою обратимости времени
“Вскрыть пломбировку веры, изъять несчастье”.
Катафалк отъезжающего вагона
Медленно набирает ход.
...
Чудовищно возле.
...
Посторонись!
Болтаясь висельником на ремне
Бегом на невидимой привязи
Случайного взгляда сквозь двери - и
“Проникновение незаконно”
...
По самым интимным местам
Дрожащих трамвайных ног
Распластав обнаглевшие руки
Сбитыми в кровь кулаками
Малопонятных строк
Бомбардируя карту маршрутов:
“Да, повезёт, но не вывезет,
Не. Ку. Да. Рельсы по кругу”.
Время по кругу ремнем
Я чувствую шеей хватку
...
И неразрешимость загадки
“Осторожно, двери открыты!”


2.


“правила пользования трамваем”
вживляемые внутрь электроды
система времени вне пространства

лёгкие дни.

электротранспортная неправда
торговли картинками в мутных окнах

ты веришь? я тоже хочу поверить
но те, кто выходит на остановках
в новеньких персональных могилах
возвращаются дружным братством
новопреставленных контролёров

милая, это действительно страшно
отдавать за клочок бумаги
всё, во что веришь. твои глаза
бьются о стёкла железной птицей

наш безнаказанный тет-а-тет
в давке фрагментов тел обесплотен

мир на колёсах приходит на смену
миру невидимых точек опоры
линии замкнуты в петли маршрутов
я каждый миг ощущаю хватку
громадины замкнутого пространства
скользящего по грандиозным рельсам

туда, где на месте моей звезды
в небе зияет дыра


3.


Накрывают столы. Прибывают ещё и ещё
Набивается полный салон незнакомых
Деловито трепещущих спин. Кто-то сел на плечо
Притащили алтарь. В нём водитель на каждой иконе

И священное таинство слова “Экспресс”
Совершает кондуктор в засаленной ризе
Наливают по полной. “Вагоновожатый воскрес”
Я смущённо киваю. Глядят с укоризной

А кабина всё так же закрыта. Почти
Ничего не расслышать в “базарах по теме”
Пью ещё. В мутной давке пытаюсь постичь
Если Он умирал, кто же вёз нас всё время?


КАРТЫ, КОТОРЫЕ НАМИ ИГРАЮТ

и вроде прожили уже предостаточно
а как огляделись - и нет ничего
мы строили домик, не зная, что карточный
домик развалится прежде всего

а мы все твердили: пускай даже сказочный
и карта шла в руки, как будто от бога
и карта кружила рубашкою святочной
слагаясь подспудно нам дальней дорогой

и ветер унес эти странные карты
как будто и не было прошлого дня
и разве что бог во всеобщем азарте
заметит, что здесь не хватает меня
в колоде судьбы не хватает меня

а в самом-то деле, куда же я делся
лишь помню, что ветер понес мои ноги
и в пестрой рубашке волчком завертелся
все дальше и дальше по дальней дороге


ПУТЕВОДНАЯ МОРСКАЯ ЗВЕЗДА

в каракатицу себя
вхож
по акульи в сто зубов
вняв
в середине жжёт морской
ёж
а снаружи – рыбий глаз
дня

неподвижный рыбий глаз
дня
как икринок миллиард
жить
паруса пустых надежд
сняв
мой корабль крестами мачт
вниз

якоря в глубины неба
взметнул
закрепившись как-то за
ничего
он не движется, не ре-
жет волну
это море всё бежит
от него

берега ему неведомый
грех
как рыбёшка в несмертельности
льда
я смотрю сквозь слой воды
вверх.
путеводная морская
звезда...


НАДУШНЫЙ КРЕСТ

надушный крест в бесстыдстве шока,
покойник тела - на парад.
а жизнь уходит понемногу,
приходит время умирать


ОЙ-ЛЯ-ЛЯ

завязка – кульминация – развязка
твердили в детстве мне учителя
мы рождены, чтобы придумать сказку
и сделать её былью. ой-ля-ля

завязка завязалась как-то криво
и вкривь и вкось идёт который год
сплетая не несчастно, не счастливо
бездарнейшим узлом сюжетный ход

и я тащу огромный пошлый узел
в котором похоронены навек
все замыслы, и давят мёртвым грузом
и из-под кожи плод узлом наверх

глава один. всё просто и понятно
рождение героя и т.п.
и разве что немного неприятно
явление героя не в тебе

попробуем опять. в главе второй попытки
какой-то диссонанс разрушил слог
диктант познанья мира вышел пыткой
познание любви – не тот предлог

глаголы жгли, меж строк росли болота
фонетиков глотая почём зря
и вдруг я понял, главное чего-то
я в графах орфографий потерял

мутация метафор для забавы
перевирает краденый мотив
и только обезглавленные главы
по сторонам беспутного пути

давно забыв и присказку, и сказку
лишь на один вопрос ищу ответ
я чую приближение развязки
а кульминации всё нет и нет


ПЕСНИ ПЕРЕЛЁТНЫХ ПТИЦ

молчи. теперь не время петь
давай помолимся ещё
уже шагает по тропе
господь с ружьём через плечо

здесь нам никак не уцелеть
чуть сбоку, верная руке
трусит картинно наша смерть
косматый ангел в поводке

вставай, мой друг, в большой поход
оставь гнездо, убей детей
летим искать проклятый год
в котором был пропущен день


ВЕЧЕР, КОТОРОГО НЕ БЫЛО

вечер, которого не было вовсе
густо забрызгал стеклянное небо
стаей ворон, разметав её косы
над колокольней, застрявшей под снегом

сумерки вышли из каменных окон
и расползлись по умам, будто змеи
сумерки сделали купол высоким
и от религии веру отъели

ночь, подойдя неуверенно слепо
мягким движением за спину скрутит
руки креста, и шарахнется небо
утра, которого вовсе не будет


АВТОБИОГРАФИЯ


1.

Вначале был литейный цех роддома,
В горячке акушерской чепухи
Меня отлили из металлолома.
Я сделал свои первые шаги

На склад детсада. Школа как конвейер
Навесила мне бамперов и шин,
И аттестат, запаскою на шее,
Меня отнёс к аналогам машин.

На практике где рвётся, там и тонко,
Мой груздь наплёл с три короба корзин.
Я рос нелюбознательным ребёнком
И принимал ответы как бензин.

Я ездил на такси, считая годы
По счётчику, съезжая с твёрдых такс,
И время по подземным переходам
Во мне бежало, как лиса от такс.

Вот так бы и прожить, проездив зайцем
Пустую жизнь с морковкою в душе

В один из дней мне начало казаться
Что я стою в огромном гараже,

И светофоры звёзд, как дыры в крыше
Свидетельство, какой
извне простор!
Вот-вот придет хозяин, и задышит
В моей груди неведомый мотор,

И застучат, как молоточки, мысли
И плоть от нетерпенья задрожит…
Как он откроет двери – прямо к выси,
И я узнаю, что такое – жить,

Лететь, не разбирая поворотов,
Ломая ограждения в судьбе
На вираже добавить оборотов
И ощущать наполненность в себе,

Его глаза, ломающие вечность
И ноги на педалях красоты,
И я сжигаю дальним светом встречных…

И я кричу в ночи от пустоты.

Мой Бог безбожно пьёт который месяц
Он умирает где-то вне
меня
И я кричу опять, и мир мне тесен,
Кричу, сигнализацию кляня,

Царапая когтями звуков небо
Уснувших городов, как холст картин,
До хрипоты мелодии нелепой,
До полной сульфитации пластин…

А время всё скрипело тормозами
И оставляло там, снаружи, след
Мой счётчик странно дёрнулся и замер
И я затих на сотню долгих лет.


2.

Но в карбюратор двигателя судеб
Обронен незаметный болт несчастья.
Какие-то задумчивые люди
Безжалостно крутили мне запястья.

И вот - душа расточена под тело,
В CV я – ценный антиквариат,
Я сделан на продажу за неделю
И продан за шальные деньги в ад.

Здесь жарко летом, а зимою – стужа,
Здесь каждый норовит убить меня,
И, в этом смысле, я здесь очень нужен,
А в общем, ад как ад, чего пенять.

И сам я изменился понемногу.
Нет веры мне в б/ушных тормозах,
Пошаливают донорские ноги,
Моргают перебитые глаза.

Гляжу на небосводы адских правил
И постигаю смысл слова “Да”,
Мой старый бог, когда меня оставил,
Остался в этих бесах навсегда.

Повешен в окровавленной рубашке
На перекрёстке свет моей звезды.
Во мне сменили масло – я закашлял.
От газолина – навсегда простыл.

Спидометр сделал круг, и снова начал
И всё сошлось, как стрелки на часах
Я завожусь. На пятой передаче
Я вырываю с мясом тормоза

И корочу, блокируя все двери,
Я видел эту трассу
в страшных снах:
В конце пути – расчёт, а кто не верит,
В конце пути - бетонная стена


ИГРА

я пью остывший чай и думаю над ходом
напарник мой клюёт безносой головой
мой эндшпиль снова сдан, но я ещё свободен
в фигурах трёх окон и клетках мостовой

и мысли далеки от чая и от хода
я снова проиграл сегодня и сейчас
а значит, предстоит опять отдать кого-то -
кого мой добрый друг попросит в этот раз?

а он спокойно спит, посапывая сладко
и в воздухе разлит кладбищенский покой
и будто прочитав во сне мою догадку
вдруг кажет на меня костлявою рукой


ЯБЛОЧНЫЕ СТИХИ

зубастая чёртова птица
засела и каркает дни
и дней нарушается нить
и годы не могут сложиться

глаза твои – яблочный ветер
срывающий небо с петель
сдирающий дни до костей
безумно-хрустальных рассветов

ломающий шестерни лиц
хохочущий, рвущий на части
ладошки проклятого счастья
на окнах, направленных вниз

зубастый невидимый снайпер
снимает мечту за мечтой
и жизнь остаётся простой
и вся нагишом, без утайки

глаза твои – яблочный уксус
цикута внезапного сна
с разбега дурная весна
в словах недосказанный мускус

и вдруг всё уже позади
зубастые юркие дети
сгрызают вопросы с ответов
спасибо за яблочный дым


ХРОНИКИ ЦИРКА

Как сильно прирастают к лицам маски!
Попробуешь сорвать – сорвёшь с лицом…
Она была воздушною гимнасткой,
Я делал клоунаду. Налицо

Несовпаденье базовых формаций.
Она спала со зрителями ради
Цветов и продолжительных оваций.
Мой номер был бессовестно украден

За много лет до моего рожденья.
В один из тех проклятых вечеров,
Когда я червем
ползал по арене,
Выхаркивая шутки, словно кровь,

И зал ревел, как разъярённый монстр,
И ненасытно требовал ещё,
Меня вдруг обожгло, пронзило острым:
Глаза, и слёзы ужаса ручьём,

Она смотрела и не понимала,
И что-то страшное, из первобытных снов,
Во мне
необратимо поднималось.
Вся бездна унижения и слов,

Рассыпанных направо и налево,
Всё рухнуло, под маской – пустота…
Она была воздушной королевой,
Ей было предначертано летать,

Из-за кулисы я смотрел украдкой,
Как, невообразимо высоко,
Моя почти безумная загадка
Отстёгивает трос моей рукой.

Она разбилась посреди программы,
Я с ужасом смотрел, как на губах
Застыла фраза: Клоун будет пьяным,
Иначе он не сможет выступать.


МАЛЕНЬКОЕ СЕРДЕЧКО

маленькое сердечко
с твой ноготок мизинца
бьётся во мне навечно
как непонятный принцип

что-то считает ладно
ритмикой малых терций
рядом с моим громадным
червем изъеденным сердцем

если сорвёт границы
вывернет наизнанку
будет всё так же биться
маленькая не-ранка


ладно, скажи, а есть ли
хоть капля смысла в этом
чтобы всё время вместе?


разве нужны ответы?

изготовление пластиковых окон, купить пластиковые окна москва . Автомобили suzuki sx4 Сузуки sx4.
Hosted by uCoz