Евгений ОРЛОВ ©
Запишите Меня на Сентябрьзапишите меня на сентябрь октябрь ноя…не даю обещаний дожить это тоже работа високосной весной (говорят) и виски серебрят недалеким тем светом и трасса в крестах поворотов запишите на осень любить это то же что жечь на веселом огне (бестолково) ноланца дж.бруно (я люблю итальянцев за их непонятную речь интересно – не ими ли русский язык был придуман?) запишите на камне: такой-то… такого числа… обещался… божился… заказывал ласку и сдрейфил… високосной весной так хотелось бы верить – дотла исчезать добела и влюбляться до великолепья... Сыграй мне на губнойсыграй мне на губной гармошкесвой щекотливый поцелуй! я тоже музыкант немножко и оценю талант продрогших но дьявольски слож?нных губ! о! блюз в прокуренном квартале скрипящих связок городских! так деревенских целовали – сначала – словно щекотали и вдруг – до выдохов глухих! до перепонок барабанных до бранных звуков горловых до первых петухов – сигнальных и до вторых... сыграй мне этот блюз нахальный – при всех! безумно! сгоряча! до распалившихся миндалин расплавившихся – как свеча! до сердца выжженного страстью! до – пустоты... до – отпусти... я тоже музыкант... к несчастью шарманщик я... прости... прости Я кажется чувствую (кажется)я кажется чувствую (кажется)как ты дрожишь когда эти строки читаешь как каждою клеткой исследуешь (кажется) древнее право на жизнь какой-нибудь птицы вне воздуха корма и ветки я чувствую (кажется) то же что чувствуешь ты и кажется тоже дрожу как над каждою строчкой над темой (нет кажется телом) твоей пустоты которая каждою клеткой заполниться хочет ...исследуя древнее право (наверно) любить... И было семь беди было семь бед похожих на удилаи рыба-поэт однажды в ту речку вошла пошла напрямик на приманку на голый крючок на белого света изнанку и черный зрачок на донку пошла как на данность и с радостью пасть открылась на мелкую гадость и гадкую сласть и лестью и леской и лаской ее подсекло тянуло тонула таскалась в уху и в фуфло семь раз исполняла желания жадных старух прошла через бурю в стакане и трубы и пух и перья теряла и веру теряла в людей но всюду стихи сочиняла и песни везде слагала метала крошила икру за икрой такая вот рыба-дурила… придурок такой! Я никогда не виделя никогда не видел поля ежевикии не кормил гуся породы дикой и писем трахипахусу не слал осваивал родное междуречье переводил с себя на человечий и незаметно книжку написал история простого имярека конца-начала каменного века за пять минут до гибели его рождение учение работа любовь элементарная зевота и напоследок – больше ничего читать ее как видно не придется гусю и трахипахусу и солнцу – второго тома нет у мертвых душ вселенная огромная старуха к тому ж слепа к тому ж туга на ухо и тоже пишет исповедь - к тому ж Это всё ля-рошельэто все ля-рошель дорогая моя это все ля-рошельнам не надо спешить дорогая моя нам нельзя торопиться это все алягер дорогая моя это все ж алягер а на ком алягер есть всегда отпечаток убийства! это все до зари дорогая моя до кровавой зари и еще оттого что немного патронов в мушкетах это все за любовь дорогая моя это все от любви и еще оттого что жестокие нынче поэты это все от тоски дорогая моя от железной тоски и еще оттого что ножи незаметно длиннеют доживи до утра дорогая моя достони дотерпи эту жуткую ночь бесподобного! варфоломея… Вновь карандашиквновь карандашик волшебною палкой ползет по бумажкебуковка к буковке льнет как букашка к букашке и запятую поставить не может не хочет рука леность такая чудесная леность такая что продолжалась бы и продолжалась но краем глаза заметил что вот и закрался за край, и возвращаться пора из того заповедного рая, где каждый звук сам себя под сурдинку играет и затихает, как ю или лов или ай... Начертательная география1.любовь моя – не пишутся стихи хотя их автор жив и даже слишком безрадостно живет листает книжки о вечности и много водки пьет любовь моя уже который год он замечает что пустеют строки как гнезда – видно выдохлись сороки и некому подбросить новый ход судьбы ему в ладонь а смерть – не в счет любовь моя наверно не живет нигде теперь – ни здесь ни в аргентинах ни на луне и оттого вдвойне тоскливо автору – как лодкам на картине Моне 2. я прежде никогда не замечал дурного настроения у чаек но ты молчишь и оттого причал такое раздраженье излучает что птицы не выдерживают штиль и с головой бросаются как в омут в тотальное предчувствие беды и роют дно – им как и мне знакомы зловещие повадки тишины ее вампирья сущность – подойти подкрасться с тыла будто все в порядке и незаметно губы поднести с секретным зубом… так стручок на грядке аж за версту услышит червячка и сердце разорвется – горсть горошин... я прежде никогда не замечал как тянет соки из растений осень как тянет птиц – на грунт меня – ко сну глухую красноперку – на блесну... 3. я мог забыть ту родинку? не мог а вот забыл и многое забылось но родина изгнанника - порог твоей будь трижды проклятой квартиры! повесь мой плащ на вешалку не стой в прихожей пограничницей расслабься та родинка... родная... над губой... каков был прежде повод целоваться каков был вкус коришневой зари забыл не помню потерял растратил сотри ее - любимая - сотри пока изгнанник памятью не спятил! скажи что прежде – не было! зашей скажи что я ошибся дверью! выткни в действительности многое страшней тех мамонтов что снились первобытным 4. когда на «ау!» я уже ничего не отвечу (не вечен боец и у каждого свой аустерлиц) не стоит окно закрывать – утро выступит певчим а между сраженьями принято пестовать птиц сокроется в облаке образ скворчонка в скворешне и чувства нащупают щастье в среде облаков и частью тебя станет вечность и наимудрейший прильнет неразумным причастием к слову любовь стыкуются дни между ними зазор незаметен и прочен забор за которым ничто не узреть и вот выползает на свет отрицание смерти вполне обязательной рифмой к понятию смерть Бессонница(ночной триптих)1. бессонница милая ляг да усни покуда твой раб в четырех измерениях беседует с образом – люди они готовы общаться хоть с богом хоть с тенью когда в одинокости ропщет душа на то что анАтом опишет как тело и атомом каждым ползет не спеша мое обожание... (ты не хотела?) любимая – что из того что рука тобою одернута? все мы под куполом: тросы натянуты сети батуты и публика видит – как ты хороша! (знаешь мой поезд не будет ни ждать ни отправляться – он пустится в тяжкие поиски смысла: к чему уезжать да и зачем эти тамбуры стяжки и если не сон это...) в лунном трико – девушка в теле пугливого глянца мне разливает небес молоко с пенкою звездных протуберанцев в раз-два-три-вечность играет земля веслами листьев гребут баобабы круговоротная сущность могла б все повторить... только – нет... а могла бы ты повториться хоть в теле ином хоть не теперь – когда станешь свободна от обязательства жить за окном жить без меня но зато – с кем угодно! все бы вращалось в моем шапито только... пока я беседовал с далью – тли шерстяные склевали пальто образ рассыпался – сон в решето поезд замерз на сгоревшем вокзале... 2. грошик в кармане да два за душой утро застанет – какая нирвана? надо же чем-то платить за постой надо заполнить желудок едой надо (ли) дырку заштопать в кармане(?) ладно бессонница хватит усни пусть тебе снятся авто и квартиры горы какой-нибудь вкусной жратвы счастья подковы на ножках сортиров мыльные реки горячей воды бравый лакей в золоченой ливрее стройная девочка тонкая шея семирамидовой страсти сады... 3. ладно бессонница… на! получи и пропей я же пошел собираться туда где среди океана ждет меня женщина племени белых ночей крутит табак на подсушенной шкурке банана там мое солнце еще ни фига не взошло там еще фиников тьма а на старость покатит грошик в кармане – да есть еще два за душой есть еще порох и видимо этого – хватит! Хотелось жареного снега(августовский триптих)1. хотелось жареного снега и льда на крылышках стрекоз хотелось белого побега под юбки ветреных берез и в прорубь рыжую – с разбега! жара и август! два зрачка рассохшегося человека вонзить в торосы-облачка... хотелось снеговою лапой укрыть и сердце и погост и насчитать – не счесть царапин от падающих в речку звезд! 2. песенка лета леса стремянка клейкая солнца из тюбика паста тины натасканной вязкая масса и макловицы зеленая ряска винтики елей да гайки волнушек надфиль песка под подошвами божих черных веснушек балтийских коровок гвоздики острых янтарных головок эмульсионные лужицы света небо меловано синькой лазури белое облако ватного цвета серое – цвета сплошных перекуров... я б никогда не поверил что может так отвлекать от проблем несвободы подзатянувшийся аж на треть года легкий ремонт – капитальной природы... 3. все перепуталось от ветра в том оркестровом бардачке – с утра поскрипывали ветви у паганини на смычке к полудню – градины по декам веселых пней давали рэгги! и наконец уже в обед рожок английский – гром средь молний бабахнул фугу и затих не попрощавшись... высь – свободна! лети сен-санс мой ну! лети... (пост-скриптум) пьеро в окошке слуховом суха осенняя окрошка крадется иней точно кошка и перышко скрипит тайком и солнышка на дне немножко под неба тучным языком – картинка в личном дневнике писался стих про коломбину но по неведомой причине перо не плавилось в руке пьеро не теплился в мужчине и чай остыл на сквозняке и не лепился рай из глины на облаке… Корми меня, бабушкакорми меня бабушка с маленькой ложечкижир рыбный... жар птичный... жук майский... мир рыжий как мамины новые лодочки цветастый как термос китайский букет... запах астры бессчетно тысчинками салюта развеян по радужной комнате день пестрою переводною картинкою не раз еще ляжет на памяти окна те что с видом на сорок лет кряду... что месяцем все больше туманятся... разве – на донышке стекло кашей мутною манною светится и греется масляно солнышком... Безлюбье1.и хочется жить и колется смерть и в окна с околицы пялятся раки – им скоро краснеть и у каждого злака в глазах очевидная тяга созреть... безлюбье мое! не грызи не кори за то что дряхлеешь со мной год от года – я сам бы тебя придушил до зари! но я и лягушку не в силах убить а ты к сожалению тоже – природа! 2. аквариум заполненный безрыбьем розариум насыщенный безрозьем такая концентрация не жизни – отныне лист и ветка – только порознь! любовь не умирает? мрет как мамонт! а после – наступает век разумный век многолюдных бронзовых мельканий и золотого мертвого безлюбья… 3. ты видеть меня не желаешь и жалишь лишь ближе на шаг подойду змеелюбка ты целую свору гадюк выпускаешь шипящих согласных с тобою ублюдков! они отравляют и очно и мощно рвут медные узы столбов с расстояний – мосты телефон телеграф даже почта тобою немы и захвачены в камень! но это ж медузья повадка горгонья – сей труд не ценить и бояться украдкой (чтоб не отразиться в глазах отрешенных) итог подвести: все – мертво все – в порядке 4. я знаю меру миру! мне ковать прокрустову чугунную кровать! мне сталь варить на нужды гильотины! все измеряется умением лежать подлизывать вставлять и подставлять... а остальное – лишнее кретины! 5. мой светлый ангел (что ты?) где ты? проходят годы (естся хлеб) ты (верно) шефствуешь по свету да я уже – оглох (ослеп) иссох и пыльными губами я еле-еле шевелю и шепелю «люблю…» веками и веками шеплю «люблю...» как мальчик каменный занозу мой отвратительный склероз еще нащупывает образ однажды впившийся – до слез... На то и ночь, чтоб думать о…на то и ночь чтоб думать о тебена то и день чтоб без тебя слоняться по нулевой безумной долготе меж полюсами ветреных затей: срывать цвета и запахи с акаций сдувать с небес пыльцу осенних птиц вползать в берлоги глаз к зиме готовых и падать ниц под стрелами суровых безжалостно опущенных ресниц... Ах ты господи да что ж1.ах ты господи да что ж я у тебя-то в горсти да еще в горести дело ж не в пути да не в гордости а в том что крест нести нет возможности! отпусти грехи не орехи – химера грех разве ж грехом насытишьси? если прощенья хватает на всех что ж мы как мыси-то в колесе горемыкаемси? а еще – спаси не паси – спаси вне горсти спаси! ибо нехристи и на небеси – тоже лю ди 2. вот и ходишь по сну моему – незвана непрошена на претензию мягко мне так говоришь: подсознание... прошлой ночью влюбился в принцессу глазища горошинами обошел со спины и увидел твое изваяние... появляясь под утро хихикаешь сдавлено сдержано над моим увлечением новым – парением в космосе я и так гермошлем потерял провода перерезаны потерял говоришь ты не шлем а наверное голову... но однажды и сна оказалось тебе недостаточно сорвалась с языка при невыясненных обстоятельствах... так у господа сделан христос из явлений остаточных одиночества гордого голого дикого страшного... 3. ой ты гой ты гей ты гай ты дай ой илья ты ль я ли он ли все ли вместе ли ой помять на память лапу логос лай не видал подобных рода песьего! на спине шерсть ой да на спине по шесть на шестом седьмой да спиногрызы все вырастить-итить с-учить с-кормить с-огреть ой да в леди в ляди в люди ой да вывести! ой ты бой ты бай ты бул ты бил ты бог ой ты гой ты гей ты гай ты добрый молодец ой отрой открой отдай ключ в рай в барак в чертог можно я погреюсь? очень холодно 4. пустая проповедь я выслушал как мог я шел по паперти и подавал надеждам я быть хотел таким каким и бог хотел чтобы я был все сорок с прежним! лимонный мрак окутывал поход и стая обезумевших моторов срывалась в пропасть – лишь бы дальше от потухших гнезд уездных светофоров... ...окраина окно "Она и сон" – немая сцена... полно... надоело о столько раз ходили на поклон к ее ногам мои душа и тело! мир узился вселенная вошла игольным ухом в нитку... эпохально я слезы лил но золушка – спала и мирозданье было – только спальней Я точно знаю: времяя точно знаю: время – не течетни под какой ни под лежачий камень оно как чай заваренный в стакане густеет наливается и - ждет бывает... бывает день набух как черный лист и утонул – да будет он неладен! бывает чист как будто свыше даден поверхностен как молодой брассист на глади... ах как уютно знать что ты – профан в том сорте чая что тебе заварен и добавлять заветных тридцать грамм в любую гадость божьих чаеварен! хмелеть... хмелеть от грога легкого тянуть тянуть по капле как состав по рельсам и знать что вот – допрешь когда-нибудь... да черт с ним с чаем! главное – согреться! как трудно быть гурманом и томить себя каким-то нудным ожиданьем что вот-сейчас-наверно-может-быть он настоится – поздно или рано... но – нет и счастья – нет! и не подписан счет то слишком ярок чай то вкус – насмарку... я точно знаю: время – не течет оно меняет пьющих... и заварку Проснулся – подошёлпроснулся – подошел к столу с листагде вечером по грот экипирован был стих – зияла в строчку пустота и Ной бродил по палубе взволнованный его я направлял тебя спасти и снаряжал терпением тирадами на всю длину бездонного пути где каждый узел был сочтен и задан мной я знал что я – потоп что я смету когда нагряну я готовил смету всем разрушеньям я зажег звезду чтоб вы не заблудились в бурю эту я все учел и подготовил тварь себе на смену чтоб тебе на пару… но ночью Ной пропил мое «Прощай, мы никогда уже не станем старыми!» пропил его с друзьями – три глотка какого-то слащавого сиропа да что ж... не ной! до нового стиха! до нового – до страшного - потопа! до ненависти возведенной в куб нет – тысячи кубов воды несущей всего лишь строчку-досочку: «Мой друг, я никогда уже не стану лучше...» Картину репина не ждали4.картину репина не ждали – а с ней тем более меня три дня я штурмовал вокзалы – дремучей мелочью звеня три дня под кассовым порогом я извивался – шут горохов перед кассиршей как пред богом являлся – груб порочен лох на перекличку: «ангел Женя, жду главного из всех чудес!» но был опущен перед всеми и выдворен из-под небес провинциальным психопатом невеждой не берущим в толк что нет такой страны – Надежда… и мыса – Добрая Любовь... 3. - Бурлюк на «Волге» – футуризм в быту? я будущее медленно тяну на лямке из аорты… наше «буду» тут за грудиной севшее на мель любовью переполненное сердце… товар добротный – жаль его бросать тем более – так много обещало тем более – ну как еще связать две точки те на карте… ты сказала: «Уменье птиц – не в том, чтобы летать, а в том, чтоб не упасть, когда устали…» 2. кто скажет с чем сравнить беду мою тоску мою нору мою гнездо мое бытье мое – отныне мои друзья не лебеди а голубье да воробье да воронье да галки на картине… такое настоящее - хрипящее сипящее галдящее базарный день и только! кто кормит птицу клавишей – тому музЫкой давешней ответствовать на полке! на порку вызываются паяцы чьи акации перетравили - стольких! Борис и Осип – каяться! Марина – отсветается и Анна – плииз на порку! …любимые вы кинули меня в стране без имени а столькому учили! все оказалось липовым вот только осень – всхлипами да розги в ветках скрипнули да ливни засучили… 1. good luck на боли – церковь на горе поклонной? кланяюсь тебе целую твои мокрые ладони от слез от жизни врозь от розог роз – на прошлый день забвенья от занозы прощенности и снов несовпадений… я прошлое твое тяну всерьез так было нужно… помнишь ты сказала: «Уменье птиц – не в том, чтобы летать, а в том, чтоб уносясь в иные дали, себе разрывом сердце не порвать…» прощай на ветках гнезда – сплошь вокзалы… Концертом двух виолончелейконцертом двух виолончелейдвух разных солнц из окон двух под завершение недели я был разбужен... воскресенье с утра ласкать решило слух «чай, не накрылась скатерть чаем - сама? чай, нужен ей продмаг?» я самобранцем накрываю на губ углы улыбки знак – я буду милым? «ладно, буду, сегодня буду добрым я!» таким что для тебя добуду деликатесы сентября: сто граммов золотого пуха летевших в осень тополей икринки шелестящих звуков соленой родины моей где волн холодного копченья нежнейшей пеной берег сыт и хруст песочного печенья от самой гавани стоит... «не спи, замерзнешь, ленинградка, санкт-петербурженка, проснись! твоя вчерашняя загадка разгадана! Вы – прелесть, мисс!» В эту осень тяжело…в эту осень тяжело дышалосьмедленно болезненно спалось и казалось жить осталось – малость много меньше той что довелось и казалось окнам открываться – незачем и переставить стул – незачем и слуху напрягаться и зрачком буравить темноту – незачем... когда бы ни примета – предрассветный цокот каблучков девушки божественной как лето еле различимой без очков... О! Вавилон« ...о, сад, сад!..»о! вавилон где улицы заканчиваются не успев начаться а окна светятся огнями внутрь и потому напоминают китайцев... о! вавилон где лики бабушек печальны а святейшие без окладов и ездят на шестисотых... о! вавилон где русский подобен грузинскому вину голландского разлива - не тот вкус не тот запах и цена зато - упаковка... а философы не получают пособие... о! вавилон где газеты подают на жидкое и ими не подтереться... где море и сосны принадлежат народу их не видящему а немцы закупают дрова... где стрелки часов смотрят на запад и потому солнце постоянно заходит... а русские пьют пиво... где сдвоенное С в слове ИСКУССТВО напоминает не военное прошлое а мирное настоящее и повсюду запах жареных сосисок... где голуби утратили прежний смысл и больше двух не собираются... а бурый цвет флага тяжеловат... о! вавилон где скорость помноженная на массу равна нулю и это касается мысли... где дорожная полиция цветет зеленью и дорожает... а русские учат иероглифы... где бизнес является народу с полотна Иванова и это есть обман зрения... где нет цензуры оттого что нет веры и писателей... где улыбки продавцов действительно напоминают cheese но какой-то с тмином... где журналистами не становятся а называются и это тоже свобода слова... где у норвежцев длинные руки и волосатая лапа... а русские играют в новус... где банкиры ближе Швейцарии и потому скучнее немца а русские - особенно... где в уникальном эпосе автор разрывает пасть медведю с легкостью народа не ведающего что творит и это продолжается... где дураки и дороги выступают клоунами в шапито а русские смеются и платят... где дети героически колют наркотики и даже лечатся... а старость проиграна как Ватерлоо... где насильники любят младенцев и потому невинны... где министр благосостояния хорошо знает свой язык и оттого держит его за зубами... где поэты просят подаяния но как-то неубедительно... где латыш это профессия а русский - древнейшая... где понятие Родина необязательно как брюки у шотландцев... а норвежцы торгуют водкой... где в каждом из нас есть частица себя и она элементарна... о! вавилон где деньги подобны доспехам отчего все рыцари - псы или немцы... где любовь линяет в теплые страны осенью и безвозвратно... а сердце каменеет под ступней особенно русское... где в легком акценте узнаешь москвича и слушаешь слушаешь... о! вавилон где все напоминает все и на том заканчивается. Что: сухость в горле?что: сухость в горле? это от листвышуршащей по асфальту... каменеют на ветках железы... парк накурил травы и слег на грунт – за ним не заржавеет осеннею покрыться кожурой уснуть треской прикинуться пустыней... преображенье почвы под стопой – не волшебство но что-то вроде... ныне скорей всего – введение в исток в исход с земли на небо... позже будет зеркальным блюдом отражать восток неджинов покидающих сосуды... и маленькие глупые жучки (среди которых правда есть поэты) про это сложат странные стихи и некрологи в утренних газетах... Говори акварелью – мне1.говори акварелью – мне нравятся полутона и размытость отдельных фрагментов – когда-то любовью... на хрусталике памяти – трещинка знаешь она очень мило тебя искажает на фоне зимовья – о еще бы! немного дефекта а столько тепла излучает твой взгляд ненароком дровишки – с подтреском... я тебя убивал в стародавних мучительных снах я тебя забывал в каждом облаке облике жесте я каленым железом тебя выжигал из листа и на площади жег с колдунами и ересью вместе... вот такой вот пейзаж... такова подоплека холста... говори акварелью – мне нравятся губы с подтекстом! 2. родная в дымке розовой над озером возможны паруса и даже – алые (даль – тоник в юном плаваньи а в этом – боль мой парусник но ветер – стих и парус – сник я не пристану к гавани...) ты жди меня зови меня гавайскими гитарами пусть провода тебе звенят о том что чувствам – нет преград! (прощай мы были парою...) ты – молодость твой мол на ось земли нанизан значит – врозь отныне я с магнитными потоками в твоей душе и губ – губительна уже береговая линия суденышку чей хрип и храп и крен и капитана сап на суше – вычурны и пошлы! прощай я выучил устав всех расставаний – Беринг прав! вернуться – невозможно! 3. (анаграмма) наверное мы еще встретимся завтра а может когда-нибудь... в веке тридцатом дотянемся ветками до адресата: я буду – от погреба ты – от мансарды... листвой шелестя еще скажем вселенной мы о том что вчера поступили неправильно... себя отхлестали солеными стеблями еще нас и птицы с тобой освистали... весна понимаешь такая короткая а мы так и вовсе с тобой – идиоты... Как странно: те же облакакак странно: те же облакаи лес по-прежнему простужен но ты им более – не нужен... так странно: те же облака! а ты отчислен из полка врачей листвы ветвей и ветра твоя теперешняя мета – герой с двустволкой шпингалета у амбразуры сквозняка... ты свой врачебный долг забыл – «не навреди!» ты был искусен в кромсаньи бабочек и гусен – (в угоду ширине строки) ниц цикламены падал лист но был перед тобой лишь телом нуждающемся в переделке – стилом метафорой подделкой и рифмой в лезвиях границ... теперь – лежи бреди и чти что труд твой полностью оплачен столом писательским и дачей в бору... и мерзлая река... и лес по-прежнему простужен но ты им – никогда! не нужен ни щас ни присно ни в веках |
