© ВИКТОРИЯ СКРИГАН

Там, где я тебя люблю…



 

Где-то в городе N

Я останусь с тобой где-то в городе N,
Где не дышат ветра и не ходят трамваи,
Там, где ночью летают мышиные стаи.
Город тайной любви и случайных измен.

В этом городе N среди светлых теней,
Среди высохших рек и пустынных причалов,
На постели, что нами еще не сминалась,
Я останусь с тобой между двух простыней.

Я останусь с тобой на обрывках письма,
Что никто не писал, да его и не ждали.
От любви мы давно, сгоряча, отказались,
И она нас с тобой избегает сама…

Я останусь мечтой твоих призрачных снов,
А они исчезают, с годами мельчая…
Где-то в городе N, никогда не встречаясь,
Проживаем в квартирах соседних домов.

 

Тридцать слез для Иуды

Парой слов на прощанье в финальной беседе
Моё сердце добито, отправлено в морг…
Запеленатой туго в любовные сети,
Снова душу мою выставляют на торг.

Горсткой звонких монет - тридцать слез для Иуды…
Только я не Христос и не снимут с креста
Мое тело. Навечно распятая буду,
К поперечинам вбитая словом "мечта".

Пробираясь до мозга, царапает кожу
Мой терновый венец из отравленных лет…
Пожалейте меня, заверните в рогожу
Пожелтевших от времени старых газет.

Сколько можно?!.. Стекаю я каплями крови,
Удобряя собой пяди мертвой земли.
Мою душу никем никогда успокоить
Не удастся рассказом святых небылиц.

Так и сдохну, забытая всеми друзьями,
Неприютная, словно осенняя мгла.
И враги закопают в глубокую яму,
Чтоб, воскреснув, подняться уже не смогла…

 

Разговор

- Как ты там?.. - Да всё также: ребенок, хозяйство, заботы.
- А на личном?.. - Всё глухо, и выхода, кажется, нет.
Был бы выбор, а так в окруженье одни идиоты.
- Мне не ври, я же знаю, что есть там какой-то брюнет…
- Ты о нем?.. Ну и что? Локоть близок, но всё ж недоступен,
Не укусишь. И этот туда же - чужой и родной.
Он сплошная команда "не трогать!" Не будет уступок.
Может, выпьем? Не так чтобы сильно… ну, хоть по одной…
- Ну, давай… Может помощь нужна? Ты ведь знаешь, без брани
Я исправить бы даже, наверное, что-то бы смог…
- Нет, я справлюсь сама, и к тебе возвращаться мне рано.
Я же здесь, на Земле, ну а ты, как-никак, всё же Бог.
Я не плачусь, не думай, кому-то бывает и хуже...
Я здорова, есть дочь. Так чего же еще мне желать?
Что осилим - то купим, что нет - всё равно как-то сдюжим.
Умирать пока рано, а жизнь не воротится вспять…
Поболтали и хватит, я снова впрягаюсь в работу,
Положив в дальний шкафчик помогшие мне образа.
Я запомнила, видя всего пять минут в ту субботу -
У брюнета-знакомца такие же божьи глаза…

 

Весенний блюз для ветра с саксофоном

Слушай ветер… Кому он сегодня несет этот блюз,
Что влетев мне в окно, зацепился когтями за шторы,
Распахнул широко их для встречи весенней авроры,
Словно ржавый и старый, забытый механиком, шлюз.
Поддадутся напору, скрипя, шестеренки души.
Я закрою глаза, позволяя ему в своем сердце
Поселиться и стать полновластным царем-самодержцем,
Покорившим меня ароматом цветов черемши.
Я такая же дерзкая, как этот дикий чеснок,
Ненавижу всерьез и умею любить оголтело.
Этот блюз доказал, я еще не совсем очерствела,
Да и ветер на свете теперь не совсем одинок.
Слушай ветер... Он снова завел в тишине граммофон.
Может быть, для тебя? Разверни свои нежные крылья,
Что ты прячешь под курткой, смахни с них приставшую пыль и,
Тоже в небо взлетай, пока блюзом течет саксофон…

 

Многоточия неопределенности

Сколько еще узнать… понять… выдумать…
Чем мне еще дышать… болеть… каяться…
Я уже ухожу… точно… видимо…
Мне еще долго жить… хотеть… маяться

Нам не поговорить… звонками… письмами…
Ты меня помнишь… любишь… вычеркнул…
Осень осталась туманом… дождем… листьями…
Месяц на небе исчез… светит… вынырнул…

Мне уже не уснуть… завтра… вечером…
Я уже не смогу… верить… мучаться…
Плачу слезами… смехом… свечками…
И остается забыть… ждать… соскучиться…

 

Если я когда-нибудь умру

Если я когда-нибудь умру
Не на время, а совсем, навечно -
Новою звездой зажгусь на Млечном,
Как и те, кто вышел поутру
До меня. И ярче светит Путь
С каждым новым огоньком и смертью.
Начато еще одно столетье…
Всё проходит, да не в этом суть.
Кто останется - не знаю. Мне
Важно, что оставлю я потомкам.
Как бы постелить сейчас соломку,
Чтоб потом не думать о цене -
Той, что не уплачена сполна
Там, где так недолго живы люди…
Те, кто не забыл еще о чуде,
Будут помнить наши имена -
Тех, кто вышел… тех, кто опоздал
Жизнь принять такой вот сложной штукой -
Сам ушел наверх вкушать науку
С тем, кто эти муки и создал.
Выпьем, други. Верю, быть добру.
Дьяволу не стану я добычей.
Помните меня такой, как нынче,
Если я когда-нибудь умру…

 

Мчится поезд

Через вечер мчится поезд,
Не успеет. Слишком поздно.
Ветер воет, сердце стонет,
За окном мерцают звезды,

В облака запрятал месяц
Рог свой. Ночь крадется тихо.
Плюсы я успела взвесить,
Минуса пророчат лихо.

Мчится поезд, тамбур полон
Алкашей в завесе дымной.
Водку закусив "Диролом",
Ты затопчешь в пол гордыню.

Поздно, если б на неделю
Раньше ты приехал в город…
А теперь мы грусть разделим,
Так что, поздно мчится скорый.

Мы друг другом одержимы,
Но не встретимся, и точка.
Мы расстанемся чужими…
Только ночью плачет дочка…

Мне ее утешить нечем,
Поздно ждать от жизни чуда.
Мчится поезд через вечер
В никуда из ниоткуда.

 

Раздумья

Я верить не хочу в судьбу и рок -
Любить по графику и думать по указке.
Сама себе придумываю сказки,
Бросая на бумагу горсти строк.
Они врастают буквами в листок,
Пуская в душу корни закорючек,
Шипами сердце трогают колюче,
Мечтою распускаются в цветок.
Его таинственный, чуть горький аромат
Прижился в доме вечным постояльцем.
Чернильное пятно на длинных пальцах -
Мой вечный поэтический стигмат.
Сама себе рисуя Млечный путь
Четверостишьями и длинными стихами,
Я правлю жизнь чуть видными штрихами,
Ища, куда еще смогу шагнуть
На перепутье ненаписанных дорог,
На рифмах неисполненных желаний -
Успеть оставить несколько посланий
К приезду личных похоронных дрог.

 

Не стать дождем

Не распластаться в сонной тишине
Покровом снежным под твоей ногою.
Забытым и непонятым изгоем
Не быть. Не выть собакой при луне.

Не стать дождем для нелюбимых глаз
И на рассвете не обнять туманом,
Поняв, что ты останешься обманом
Из двух десятков неразумных фраз…

И не жалеть себя и никого.
Меня уже никто не пожалеет.
За окнами весенний день. Теплеет…
И в океан опять уйдет "Арго".

А я останусь. Может, погубить
И суждено меня весенней буре,
Что тучами давно мне брови хмурит,
Мне всё равно тебя не разлюбить…

И пахнет день, как терпкие духи.
На горизонте виден белый парус…
Мне под аккорды тихие гитары
Не разметаться ветром на стихи…

 

Здравствуй, Иуда

Здравствуй, Иуда. За сколько меня продают?
Тридцать монет?! И всего-то? Побойся же Бога!
Я понимаю, для жизни-то нужно немного.
Мне ж за копейки найти свой последний приют
Там, на Голгофе придется. Ты видел мой крест?
Я бы, наверное, всё-таки выбрал бы ясень…
А умирать так не хочется… Вечер прекрасен.
Может быть, выдвинуть в массы свой явный протест?
Мне приготовили саван и даже венец.
Правда, терновый, но, право, какое мне дело.
Только одно не дает быть спокойным и смелым:
Страшно воскреснуть, ведь смерть - это всё же конец.

 

Черный

Код "Черный". Это значит где-то рядом
Засада, бой и, может, даже смерть.
Код "Черный". Это значит - не шуметь.
И не стонать, осколками снаряда

Прорезанным, как шпилем облака
Над Петербургом. Дождь из темных пазух
Накроет, и, невидимая глазу,
Безносая придет. Ее клюка

Далеким эхом раздробит ущелье.
…Считает Петропавловка часы…
А капли крови жертвенной росы
Подкатят к горлу, будто при похмелье.

Код "Черный"... И прибавилось сирот
От севера до юга, и обратно…
…И лужи избегая, аккуратно
По Питеру крадется черный кот.

 

Амстердам

Поцелуй взасос, до крови, мне подарит Амстердам…
Кто-то пьет за тех, кто помер, кто за геев, кто за дам.
И накроет круговертью фонарей густая ночь.
Я не этого хотела, убежав из дома прочь…
Остываю, оставаясь нелюдимой и больной…
Каждой твари взял по паре в черепной коробке Ной:
Скачут наглые зверушки - молоточком по виску…
Завываю, ужасаясь - не поймать за хвост строку.
Стих родился кособоким, непонятным и шальным,
Видно в нем смешались будни и отчетливые сны,
И кошмаром нереальным наступает тишина:
За любовь к прикосновеньям слишком дерзкая цена -
Я Элизой, окруженной стаей белых лебедей,
Замолкаю, потерявшись между толпами блядей.
Амстердам горит огнями первобытно-красных глаз,
Обрастая желатином растаманских метастаз.
Голова трещит от травки… Стойкий привкус анаши
Растворяется в тумане за последние гроши.
Номер затхлого отеля… Шторы прочь… Балкон, карниз…
Я взмываю вместе с ветром… Я взлетаю прямо вниз…

 

Молчат поэты

памяти Татьяны Бек

И я бы не сумела промолчать,
Но рот заткнули потною ладонью,
Навесив на уста мои печать.
До обжигающей сердца и души боли
Молчат поэты. Кто еще взлетит
На небо, не поддавшись уговорам?
У власти непомерный аппетит,
Она подобна смелой сучьей своре,
Что массой травит одного зверька
Бессильного. Мы все за смерть в ответе.
Кого еще поднимут на штыках,
Ткнув мордой в грязь и обвинив в извете?
Ну, что же, други - плачьте у могил…
На остальное не хватает духу?
И я рыдаю каплями чернил,
Не веря в то, что есть. Пусть станет пухом
Земля для тех, кто исчерпал предел
Своих возможностей терпеть чужую злобу.
Пока молчат поэты - быть беде:
И будут править дураки и снобы…

 

И стала жизнь короче на минуту

И стала жизнь короче на минуту,
Потом на час, потом на целый день…
И ночь в сердцах опять посеет смуту,
Уменьшив кожи жизненной шагрень.

Я с месяца отколотой эмалью
На сутки откуплюсь от сатаны.
Неезженой, опасной магистралью
Уйду одна в диковинные сны.

На ощупь пробираясь сквозь потемки
Своей души без лампочки мечты,
Я упаду в холодную позёмку
И жить останусь на краю черты

Небесных сумерек. Во мне порочный ангел
И бес пугливый в нежить собрались.
Я брошенным подальше бумерангом,
Вернусь к тебе голодной, словно рысь.

По телу твоему пройду маршрутом,
Я невесомо, как ночная тень.
И станет жизнь короче на минуту,
Потом на час, потом еще на день…

 

Овсянка с соком

Овсянка с соком. Свежий номер "Таймс"
И Тауэр в чахоточном тумане.
Я позвоню, но есть один нюанс -
Ни слова о законченном романе,

Ни звука о потерянной любви.
Какое счастье в том, что я не Байрон,
Не Лермонтов, и не Экзюпери…
Шатаюсь поздно вечером по барам,

А не тоскую, изливая страх
О том, что не вернуть былые годы.
Мой максимум, оставленный в грехах:
Я не люблю. Приверженец свободы,

Непостоянство - это мой удел.
Сжигаю письма (дань отжитой моде).
"Прости, сегодня очень много дел…"
Сквозь смог опять горят на небосводе

Десятки звезд. Пропущен "файф о клок"…
Холодный чай, и сердце остывает.
Прощай, мой падший духом ангелок,
С ошибочной теорией о рае…

 

Там, где я тебя люблю

Там, где я тебя люблю - дождь и сыро,
Над столицей виснет дым, шум и гомон.
Корку хлеба во дворе незнакомом
Друг у друга воронье громко тырит.

И нахохлилась скамья у подъезда,
Старичок ей слезы вытрет газетой,
Посидит часок-другой с сигаретой
Рядом с кошкою брюхатой, облезлой.

Солнце выглянет опять из-за тучи,
Позевает, поплюется лучами…
Мы могли бы стать с тобой богачами,
Да не тот, похоже, выпал нам случай.

Там, где я тебя люблю - минус десять.
Минус десять лет туда и обратно.
Надо только посчитать аккуратно -
Сколько лет еще нам врозь куролесить.

Брызнут в стороны испуганно птицы -
Пробегусь, вздымая брызги, по лужам.
Листопад мне снова голову кружит…
Я в Уфе, но ты не в этой столице.

 

Народ туареги всегда были ребятами беспокойными и противоречивыми. . отбеливание зубов недорого
Hosted by uCoz