Собака у меня злющая. И пасть у нее огромная. Коты только увидят – сразу разбегаются. Не испугался один глупый котенок – может, принял ее за большую кошку. Собака бросилась на котенка, да поводок помешал. Она заскулила от обиды и потянула меня к дому. А котенок за нами…

В квартиру его не пустила – думаю: “Загрызет Найда”. Вынесла на лестницу блюдце со сметанкой. Он не ест – сидит под дверью, смотрит тоскливо и мяукает.

День не ест, другой… На третий – пустила: “С голоду умрет, или собака загрызет – одна беда”.

Котенок, как только вошел – первым делом к мисочке с творожком. Ел, ел, пока не устал. Потом на диван кое-как забрался и замурчал от удовольствия.

На следующий день ушла на работу, а котенок с Найдой остался. Весь день беспокоилась: “Не загрызла ли она его!” Вечером осторожно открываю дверь. Прислушиваюсь. Тишина. Захожу в кухню, а там, на диване лежит глупый котенок с моей злющей собакой. Увидел меня, и – лапой по собачьей морде. А Найда только обрубком хвоста вильнула и тяжело вздохнула.

1.

В нашем дворе жила старая ворона с обвислым крылом. Все звали ее Марусей. Она на это имя откликалась, бочком подскакивала и хватала угощенье. Собаки ее не трогали, кошки обегали стороной, а старушки “покалеченную” подкармливали, думая что летать не может. Только дед

Максим ее недолюбливал.

- Притворщица! – грозил ей еще издали клюкой.- Летает ведь лиходейка, как бон-бан-ди-ров-щик,- и, попыхтев на скамейке папиросой добавлял:

- Фашистский!

- Скажешь тоже – фашистский! – смеялись над ним старушки. – Это ты из-за своей Мурки так говоришь.

Мурке Маруся в драке глаз выклевала. Услышав голос деда, она подскакивала поближе и начинала каркать, будто что понимала…

А как-то я и сама увидела - Маруся летает. Она вдруг сорвалась с высокой ветки и – камнем вниз. Думаю: “Разобьется!” Но ворона припала на левый бок, взмахнула правым крылом и рванула вперед.

- Говорил – летает, - оказался рядом дед Максим. – Сейчас до другого

дерева дотянет.

И дотянула. Даже гнездо свила на самой высоте – не хуже других ворон. Я видела его снизу, а что внутри делается, узнать не удавалось. И вдруг, разбудил меня как-то утром вороний крик. Выглянула в окно, вижу – на заборе Маруся крыльями машет и во всю глотку орет, а под забором вороненок скачет. Сразу поняла, что ее, и бегом во двор. Сняла с себя кофту, метко ею вороненка накрыла. Он и через кофту за пальцы хватает, а над головой Маруся каркает.

- Глупая, – говорю ей. – От кошек-то все равно не укараулишь. Но она меня до подъезда преследовала и пару раз по затылку крылом поддала.

Принесла я вороненка домой, поселила на подоконнике. Он быстро освоился и по всей квартире за мной расхаживать принялся. Я – в кухню, и он – в кухню, я в ванную - и он в ванную. Только с воронами мне мыться не в привычку, и перед его длинным носом дверь захлопывалась. От возмуще-

ния он начинал так громко по-вороньи ругаться, что позвонил по телефону сосед и спросил: “ Что за крикун у вас поселился?”. Вороненка прозвали Крикуном.

К вечеру Крикун затихал. Нахохлится в уголке окна и смотрит через стекло, как гаснут последние лучи солнца. Когда вороненок научился летать, я стала оставлять окно приоткрытым, но он будто не замечал. Так бы наверно и зазимовал, но отыскала-таки его Маруся. Прилетела, уселась на створку форточки, долго рассматривала сыночка, что-то объясняя ему на

2.

своем языке. А тот только головой крутил. На следующий день прилетела снова. А на третий - уговорила-таки его вернуться к настоящей вороньей жизни. Осмелел он, взмахнул крыльям и вылетел из окна за Марусей. “Прощай, - думаю. – Теперь обо мне и не вспомнишь…”

Недели три прошло. Гуляю вечером по парку и вижу – на пне Маруся сидит, соловья слушает. На длинных трелях она клюв приоткрывает, шею вытягивает… А как на короткую соловей сорвется, тут уж не выдерживает и подкаркивать начинает, да так осторожно, будто боится не ту ноту взять. До того увлеклась, что не заметила, как я совсем рядом оказалась и подсела бы незаметно к ней, да с досады долбанула она меня клювом и перебралась на дерево – повыше. Там склонила голову, приоткрыла клюв и без помех продолжила музыкальные занятия. “ Певица!” А вороненка поблизости нет. Неужели пропал?

А утром увидела их вместе – на ветке Крикун сидит, напротив Маруся крыльями машет и каркает. Он внимательно смотрит – повторяет, будто учится. Распахнула окно – Крикун заметил, тут же влетел, уселся на подоконник и давай клювом по перевернутой жестянке стучать, где прежде червяки для него лежали. Под эту “музыку” Маруся еще громче закаркала – вороний концерт, да и только. Угостила их булкой. Они не ссорясь склевали и улетели. Теперь частенько за лакомством в гости наведываются.

У кота Мура огромные желтые глазища. Эти глазища только и делали – высматривали во дворе залетных голубей. Дня не проходило, чтобы он не приносил домой пойманную птицу. Я его и совестила, и наказывала. А он, знай себе, о мои ноги трется да мурчит: “Мур-мур. Мур-мур.”

Перестала я его во двор выпускать. А он и дома исхитрился птиц отлавливать. Сижу как-то на балконе, книжку читаю. Голуби ко мне привыкли, стали подлетать и на перила садиться. Вдруг старый плед возле ног зашевелился, оттуда пулей вылетел Мур и и сцапал зазевавшуюся голубку. Хорошо я подоспела – отобрала у разбойника. С тех пор и на балконе Мур мог гулять под строгим присмотром.

А весной он все-таки улизнул на улицу. Я искала его по чердакам, подвалам.… И наконец увидела во дворе. Он грелся на солнышке. Вокруг бродили голуби. Но Мур почему-то не обращал на птиц никакого внимания.

- Придется, Васильев, твоему коту присудить первую премию, - заключило жюри. –

Больше некому.

И присудило.

1.

Однажды, плотно набив брюшко, щенок прихватил недоеденный кусочек колбасы и побежал на балкон – припрятать. На балконе тут же налетели вороны и колбасу отобрали. Щенок завизжал, пулей влетел в кухню и схватил дольку сыра. Вороны отобрали и сыр… Щенок поднял такой визг, что в ушах зазвенело.

- Да нет, дядя Леша. Пират ворон кормит.

Но сосед не поверил и сердитый появился в нашей квартире когда щенок обалдело мчался с балкона. Не заметив дяди Леши, он со всей силы ткнулся носом в его ботинок. Визг усилился.

- Ишь, шпингалет, - пожалел его гость и поднял на руки, но Пират стал вывертываться, оглушительно визжа.

- Сумасшедший! – заключил сосед и с любопытством стал наблюдать за щенком.

А тот, в который раз прихватив колбасную обрезку, заторопился на балкон. Там его поджидала дружная стая ворон: некоторые сидели на перилах, другие, не торопясь, прохаживались, будто пассажиры на перроне…

Наконец прибежал Пират, выплюнул обрезку и, высунув язык, улегся рядом. Одна из ворон тут же подскочила к самому его носу. Пес зарычал. Птица удивленно скосила один глаз, прихватила обрезку и улетела.

Щенок поднял такой визг, что пришел другой сосед.

- Что тут за цирк? – он почему-то сердито посмотрел на дядю Лешу.

- Настоящий цирк, Александр Иванович, - улыбнулся тот. – Артист растет, фокусник!

И молва о Пирате-фокуснике быстро облетела двор. Мальчишки, девчонки и даже их родители приходили посмотреть на щенка.

- Кормление ворон! – торжественно объявляла я и бросала колбасную обрезку. Через несколько минут возле балконного окна поднимался невероятный смех. Даже визг пирата не мог его заглушить.

2.

- Ну, все…- сказал как-то дядя Леша. Пора продавать билеты по высоким ценам. Но тут нагрянули холода, и балкон перестали открывать.

А весной, когда Пират решил выйти на балкон, вороны, увидев пса, в страхе разлетелись.

В комнате Аня, мама и кошка. Мама говорит:

- Анечка, будь добра…

- Не буду! – отвечает девочка.

Мама:

- Мурка, будь добра… - и кладет в муркино блюдце Анино мороженое. Аня и удивиться не успела – Мурка язычком мороженое облизывает и приговаривает:

- Мур-мур-мур-муроженое, - съела и об Анины ноги трется.

- Уйди, противная, - говорит девочка.

А мама опять:

- Анечка, будь добра…

- Буду-буду!

- …убери ботиночки.

Шпунтом назвали шустрого крысенка. Мне подарили его на день рождения в яркой коробке, перевязанной голубой лентой. Как только ленту развязали, Шпунт вскарабкался на стол, схватил отвинченную от бутылки крышку, обнюхал и принялся подбрасывать ее вверх, будто жонглер в цирке.

Я налила в крышку молока. Он, стоя на задних лапах, обхватил ее передними и принялся пить, как пьют маленькие дети, держа двумя руками стакан. А когда накрыли стол, Шпунт пристроился на краешке, взял лапкой кусочек шоколадки, надкусил аккуратно и запил чаем все из той же крышки.

Он у нас быстро освоился. Крысенок оказался на редкость запасливым. Недоеденные корочки, очистки тащил в угол. Но самый удивительный склад получился у него из картошки. Однажды я варила суп и рядом поставила пакет с картошкой (целых три килограмма). Не успела порезать картошку и лук, как вся картошка исчезла, будто испарилась. Но я сразу догадалась, чья это работа, и, отодвинув тумбочку, обнаружила пропажу. Все картофелины, каждая величиной со зверька, лежали аккуратной горкой. Шпунт наблюдал за мной, стоя в сторонке на задних лапах и важно сложив передние на груди.

- Теперь ты не просто Шпунт, а Шпунт-кладовщик, - сообщила ему.

Он отвернулся и заторопился к новому складу.