*
Тишина-пространство из молчанья
Для тебя как будто создана.
Льется ночь прохладой ожиданья
В горлышко открытого окна.

Синий абажур у изголовья.
Тени, опадая на белье,
На лету, как милостыню, ловят
Каждое движение твое.

Как холмы, вздымаются колени,
В складки одеяла лег туман.
Тени лижут белые ступени -
Профиля очерченную грань.

Сквозняком встревоженные тени
На руках раскинутых дрожат,
Словно продолженья сновидений
На подушке волосы лежат.

Эти очертания мгновений -
Непереводимая игра.
Слышишь, как скрипит мой скромный гений,
Выходя на свет из-под пера?

*
Слова, что твой вращают стих, -
зубцы невидимых деталей.
Они лишь хроники иных,
незатихающих баталий.

В твоем напеве мне слышны
раскаты дальней канонады.
И ты сама - дитя войны,
войны гармонии с разладом.

Твоя пуглива красота,
к себе не подпускает близко.
Но чувство бьет ключом с листа,
И, словно брызги, - божьи искры.

*
Не впервой, шатаясь от сомнений,
Вброд пересекаю Рубикон,
Чтобы нежный вкус стихотворений
Снова ощутить под языком.

Будь они хоть трижды перепеты -
Каждый их мотив – неповторим.
Пусть просты их детские секреты
И не ровня таинствам твоим,

Все равно за строчками моими
Тишина услышится твоя,
Как неназываемое имя
Моего единственного я.

Как бы ни стояли ударенья,
Сколь бы виртуозен ни был слог,
Все равно венец стихотворенья -
Белое пространство между строк.

*
Тела сковала осторожность
от предвкушенья, что всерьез
собрать в объятия возможно
движенье из осколков поз.

Поверхность чувств доступна проще,
но сердцевина только здесь, -
в искусстве лист читать на ощупь
не по частям, а сразу – весь.

Читать на вздохе шею, плечи,
скользить по волнам дивных строк
бесстыдство - опытный советчик,
отменной честности игрок.

Но лишь коснись листа руками,
движенье путает черты…-
в каком же дьявольском капкане
хранится прелесть наготы…

*
Уроки прошлого - все чаще
их вспоминаем отчего-то,
а это просто в настоящем
идет контрольная работа.
Давно никто судить не волен
ошибки наши общей меркой,
а все же боязно, как в школе,
сдавать тетради на проверку.
И, даже выдержав экзамен,
мы сомневаемся в ответе…
На мир огромными глазами,
под видом взрослых, смотрят дети.

*
Пустыня. Краеведческий музей.
Сто пятьдесят один по Реомюру.
В окне торчит старик Хэмингуэй.
Он курит и творит литературу.

Субтропики. Классический бордель.
Матрас набит побегами бамбука.
На нем сидит великий Фарадей.
Он курит, с головой уйдя в науку.

Антарктика. Нездешняя жара.
И тонет океан в пингвиньем гаме.
На льдине Сирано де Бержерак
Он курит, сочиняя эпиграммы.

У Сороти. Неспешный сенокос.
Пасется стадо в поле за рекою.
Идет по кругу пачка папирос
И курят все. И нету мне покоя...

*
Когда на гвоздь садишься, друг! -
не стоит вскакивать со стула.
Ты посиди, подумай, - вдруг
сама судьба его воткнула?

Не распыляй напрасно злость,
не обижай чужую маму -
ведь, может статься, этот гвоздь -
отныне гвоздь твоей программы!

Быть может, он, врастая в кость,
тебя от глупостей удержит:
Сегодня - просто в ж... гвоздь,
а завтра - внутренний твой стержень.

*
Ты помнишь, какую оскомину
Набил напоследок февраль?
Под мокрыми снежными комьями
Знобило разбитый асфальт,

И грусть, побродившая по миру,
Собралась вдогон февралю,
И, кажется, столбик термометра
Заснул, прислонившись к нулю.

А помнишь - мы так были счастливы,
Как более в мире никто,
Когда вдруг весна распоясалась
И оземь швырнула пальто.

Нас походя жалили бедрами
Девчонки на каждом шагу,
Любовь обливала нас ведрами
И сохла за час на бегу.

А завтра деревья заселятся
Босою листвою хмельной,
И мелочь в кармане шевелится,
И вот они - двери пивной.

Ты помнишь - народу тьма-тьмущая,
И каждая кружка полна.
И что нам с тобою грядущее,
Когда существует весна?

На липкой от пива скамеечке
Сидеть и сидеть бы тогда,
И все пропивать до копеечки,
И не уходить никуда.