© анатолий яковлевСтихи о Прекрасной Карме•Почиешь - станешь перегноем,потом траву собою вскормишь, потом корова съест траву, лепёшку вывалит, и в землю врастёт лепёшка перегноем. За кругом перевоплощений из перегноя - в перегной, попробуй смысл различить (он прост, как вечность, и прозрачен): жизнь - утлый домик, смерть - поленья. Смерть, согревающая жизнь… МОИ ДРУЗЬЯМои друзья - подробный Атлас Мира,как бортжурнал бродяги-корабля, гитара, кисть, палитра и пол-литра, винтовка оптимального калибра и вросшая в Галактику Земля. Набить кладовку "Чудесами света"? Заречься от сумы, да от тюрьмы?.. Гитара, водка - скудно для поэта? Зато совсем не хлопотно всё это забрать с собой однажды в Нижний Мир. Мои друзья не быть не могут где-то, пока не знаю, за какой стеной. Мои друзья... Они ушли, как ветры, разменивая жизнь на километры, извечно забывая путь домой. И завывают кровельною жестью, о том, что не искали, где могли, что люди ладились не Господом при свете небесной тверди - верою в бессмертье! …что хлеб-стаканом ставим у могил. ДЕДУШКИ ПЕЛИДедушки пели в церковном хоре.Дедушки пили в церковном хоре. Слёзы в очах моих мироточили. Музыка длилась от Хеты до Чили. Дедушки пили в церковном хоре. Кончилось пиво - отправились трое. Миро душило мои глаза - дедушки пели в церковном хоре о том, что никто не придёт назад. СТИХИ О ПРЕКРАСНОЙ КАРМЕКрутите свои барабаны,монахи тибетские. Ламы оценят, накормят рисом и смыслом. А что до нирваны - оно ещё вилами писано. Писать мы горазды сами! И гнуться в вопрос, и каяться - пред господом нашим Каином. Не будь он, господь, разиней, считал бы солдатские жизни - трассирующие пули давно небеси проткнули. Детей бы считал, как мухи, звереющих с голодухи. Циклоны считал, что грады, взбесившись, сметают с карты. Людей - за людей считал бы! Но бог - динамит, не скальпель. Он "крыша" поповских "таинств", он только ворон считает, эдемский мечтатель праздный - безгласый, глухой, безглазый - бредёт, набивая шишки, с "тельцом золотым" под мышкой... И я - удаляюсь в прошлое. И я - удаляюсь в прошлое. Сотру, натоптав в прихожей судьбы моей непригожей. Чтоб будущим стать - хорошим, чтоб будущим "выйти рожей". Чтоб выпасть из белых тапочек, какой-либо светлой бабочкой и, сев на цветущую грушу, не кушать - но зрить и слушать. Не кушать - но зрить и слушать новорождённую душу, душу новорождённую, душу мою. Окрылённую... МИСТЕР ХХХ1.Хоть на груди рубаху рви! "Бордо" - оно, и то "не катит". Не объясниться ли в любви в "привате", якобы в кровати, в каCOM-нибyдь тоПОРНОм чате мадаме с ником "C'estlavie"? Мадам! Ты в дамках - так, лови своё "Прекрасное" - и точка. За честь поЧАТой "C'estlavie" турнир устрою. Сэру Дрочке воткну по-рыцарски заточку, реально, в почку. Но, увы: Прекрасной Даме "C'estlavie" скушны готические цацки - она по спёкшейся крови укатит с онанистом ЧАТским на анонимном proxi - в сказку - от службы "К" и от молвы. 2. А я, как ламер - не лафа! - в гроссбухе HTM-страниц "наклею" мисс "Cherchezlafemme". Под ником "мистер ХХХ". БОГ-БАРОМЕТРПрошёл, как поезд, ртутный ливень.Стихийно. Полновесно. Вдруг. Побило молодые сливы и виноград. Скосило лук. И свежесть грянула, крылата. И небо - радугой-дугой цветьми цветёт! Одна отрада, что огород погиб не мой. Я не сажаю в грунт весенний зачатки жизни, как в тюрьму - а ну, взойдёт дурное семя? Ни рту, ни сердцу, ни уму? И не томлюсь - люблюсь с погодой любой: будь блажь она, будь грусть. Перед ведической природой я на колени становлюсь... А что питательно и сладко, что лезет в рот - и брюху в прок, я выбираю на прилавках. У тех, кому барометр - Бог. НАСТРОЕНИЕ ОДНОГО ДНЯА на побережье Австралии,земли, где бывали едва ли Колумбы и прочие куки, каких, по обычаю, съели - там создано солнце для скуки, как смысла фортуны и цели. Ты будешь лабать на рояле на побережьи Австралии, в полуночном баре блюз-кантри, под банджо мои и английский - чтоб после за столиком парить мозги не словами, а виски. Друг другом напившись до пьяна, мы свалимся у океана, чтоб волны, накрыв с головою, откатывались колокольно, смывая сибирскую хвою - чтоб прошлое нас не кололо. И на побережье Австралии мы будем одни и так далее, и трахаться будем, как дети, пинком распахнувшие время туда, где закаты-рассветы - секундная стрелка столетий. И вечность - не стрёмное стремя. БЕРЁЗОВЫЙ СОКБерёзов сок. Но, кажется, что ал.Как ты бесчеловечно, древо жизни! В груди стучит: устал, устал... Устал. Так, будто, правда, прожито две жизни. Чу! Голос внутренний. Я обращаюсь в слух. - Ты раскусил гранит свей природы. И верность не разменивал на шлюх. И дружбы не закапывал, как сольды. И топчешь память. А иные где? Взошли монисто-кактусами? Дудки! - А, "spira, spera"? Только на воде Начертаны чертями эти шутки. - Но, главное, что ты не метил в бровь. Глаза росою божьей пёсьи метил. И не проси прощения за кровь У древа жизни - ветка древа смерти. С НАЧАЛАВечен ревущий ветер.Метель часы потеряла? Раздуем, как угли свечи. Чтоб капала и мерцало. Возьмём одно одеяло. Детей почивать уложим. - Давай всё начнём с начала? Друг другу начать поможем? - А разве это возможно? Дважды испить одну чашу? Дважды ступить в одну воду? Дважды войти в одну чащу? - Тогда, на дорожку чаю. Остыла метель, устала. Откапало, отмерцало. - Прощай теперь. - Не прощаю. НИ ЧЕРТА В МОЗГУ!Я отпустил пытливые глаза -сторонним взглядом обозреть глазницы. вишу над тростником, как стрекоза болотная, а думаю - что птица. в глазницах - мозг. И ни черта в мозгу! ни мудрости, ни боли, ни отрады. невесело... но, раз я так могу и жить, и быть - так, значит, мне и надо. мир так и сяк достаточно уныл: поделка из фантомов и фантазий. глаза вернуться. Не вернётся смысл того, что сочиняется с оказией. МОЙ НОВЫЙ НОВЫЙ ГОДВодка, салфетка, вилка.Банка, открытой только вечносолёной кильки. Вечнозелёной ёлки шорох. Стакан бери-ка! Стрелки летят - иголки. Где-то курантам тикать. Бить чугуном по меди. Я наливаю тихо. Может быть, не заметит время, что год сменился. Что постарели дети... Молча - как снег - напиться, что за окном. И, спящим, прошлым себе присниться. В патовом настоящем. • |