© аркадий аршиновСерый ЗаяцПросинь как проседь среди облаков. Дождь нас покосит сталью штыков. Нет отступления - только вперед! Нет преступления наоборот. Любим, как рубим, пьем как поем. Ровно за рубль - хочешь - убьем?! Хочешь, не хочешь - надобно брат. С хрустом по ребрам вдарит приклад. Дождь нас покосит сталью штыков. Просинь как проседь среди облаков. ■ ■ ■Сумасшествие есть панацеяот ударного шага судьбы. Чтоб не пасть под ударом ключа, надо срочно разменивать мысли! Надо гнать отголоски забот, погружаться в идейные дебри - не для всех, для себя, чтоб не скушно… Чтоб сквозь кашель сухой сигаретный, чтоб сквозь пламенный, плачущий ветер, чтобы в жизни попроще, чем в мыслях. Впрочем, если не думать, то - легче. Падай свет, отраженный Луною - Даже ночью темно нам без Солнца! Лунный луч лижет лаковый люрекс, максимально меняя минуты. ■ ■ ■Эх, зеленые деревья,Расскажите мне о том Как грохочет над деревней Неприличный майский гром. Как в душистые соцветья Двое падают, смеясь, И проснутся на рассвете, Новой жизнью зародясь. Как в крещенские морозы Из родильной хлынет крик; На стекле замерзшем розы Нарисует им Старик. Как сынишечка-трехлетка Огорошит дуру-мать: Он ей скажет про таблетки, Чтоб бездетно можно спать… И ответит тихо мама, Спину в плаче загорбя: "Ты, конечно, умный самый, но ведь не было б тебя!.." БОТУЛИЗМIЗаблудший в дебрях - да обрящет путь! Великий путь спасенья и прозренья! Ошибка будет обращенной в суть, Решение отыщет уравненье. Над упражненьем с звездами пятью Мы посидим, стаканами ударим; У всех людей способность есть к питью, (а опыт битвы не проходит даром), и вот уже пять звезд стоят в углу, печально подготовясь к акту сдачи… Мы в сетку их положим поутру, Чтоб нам хватило на портвейн без сдачи. А те, что в небесах еще горят, Осядут тоже где-то на бутылках И убут опрокинуты подряд! Не ждут грибы, сидящие на вилках… II Не ждут грибы, сидящие на вилках! Им страшно больно чувствовать металл. Они, конечно, сразу вспоминают Нож грибника, отточенный и ловкий… Грибница-Мать, прости твоих сынов, Покинувших отчизну слишком рано! И вот опять соль сыпется на раны, В тремоление больнее уколоть. Потом седьмой круг Ада. Медный таз. Сковорода. Тюрьма стеклянной банки. И на пиру несчастные останки Себе в утеху слопают тотчас. - Прощай, Грибница-Мать! Последние моменты. Язык, растленный тать, Крадется красной лентой. А мне бы жить да жить Среди душистой хвои, Но кто-то хочет пить… Ах, мир - Господь с тобою! Он умер в животе Борца за коммунизм С улыбкой, ибо знал - Был в банке бутулизм. ■ ■ ■Вот что, братия, я больше не пишу.Я не занят, не болею, не спешу. Руки целые, перо сжимает кисть, Но теперь лишь пищу в организм ввожу. Лист осенний клена тихо ветер сдул. По тропе в горах бредет усталый мул. Неустройство наше общество трясет. Только я сижу, сжимая попой стул. Я смотрю вокруг - не вижу, что вокруг. Я супруг, работа есть, досуг и друг. Но душа не бьется больше, не болит. Слышу только сердца каменного стук. Не пишу, хотя цела рука моя. И виновен я, а вовсе не семья. Истончился, видно, богом данный дар На последней этой строчке рубая. ■ ■ ■Когда Уфа была еще волчицейИ бегала лесами приуфимья, Тогда была весенняя пора. Почетные уфимцы в белых тогах И средние уфимцы в серых тогах, И быдло из народа в черных тогах В одних и тех же термах мыли все. Но наступил Октябрь на горло слабым - Завыли бабы, зазвучали трубы, Запели злые марши злые губы Когда пришла осенняя пора. Погибли термы, обвалились стены И гунны, мракобесием чреваты, Разрушили уфимские пенаты. И стала в мире новая Уфа. Уфа проспектов имени кого-то, Уфа колхозов имени кого-то, Уфа заводов имени кого-то - Такая стала новая Уфа. Вот я и живу в Уфе новейшей, И жду победы, видимо, скорейшей. Я жду ее…а вдруг опять Мартабрь Нахлынет морем гуннов из степей?! ■ ■ ■Вот я дергаюсь, мечтаю,А быть может это зря? Самолеты ведь летают - В них сидят мои друзья. Скоро, скоро будет встреча С другом детства моего. Скоро, скоро искалечит Рот Кампричикос Гюго. И пойду я Гуимпленом, Красоту свою прикрыв: Мне дадут под зад коленом, И пойду я на обрыв, Постою, на небо гляну - В темном царстве темный свет - И погибну средь бурьяна Во красе немногих лет. Свечка станет в изголовье, Губы сшитые дратвой… И хотел бы крикнуть слово - Нет. Все сказано тобой. ■ ■ ■Безобразный дом на холме.Бело-синий дым над холмом. Черный грач, себе на уме, Удобряет землю дерьмом. Трактор лязгает траками, Тащит за собой сто шипов. Тракторист ест пиво с раками, Прет и давит всех червяков. Прет он меж созвездий и звезд, Бороной гася их огонь; Трактористам всем не до слез, А от звезд потухших лишь вонь. Прет на трактор К-700М И корежит древний расклад. Он не терпит прежних систем, Был ему прочитан доклад. Трактор ты родной, К-700, Тракторист в рубахе из льна, Что ж ты пашешь как идиот. Он в ответ: "А просто - Весна." ■ ■ ■…но, слава богу, что наш дуб - лишь дуб,а не засада, за которой труп. И ночь тиха. И дышится вольготно. И Леви томик ребра греет мне. И впереди все сине-беззаботно - И свет, и дом, и всадник на коне… ■ ■ ■А все что-то не то этой зимою.Все тянется день за днем без смысла, без места, Так, словно бы настоящее - не со мною. От этого то ли грустно, а то ли тесно. На самом-то деле - беда - еще долго: Морозы, пурга, да снег за окном конючит. Не тот я уже охотник, чтоб взять двустволку Да серого зайца поймать глазом колючим. Пускай его бегает…воевать нет охоты. Знаю как, но что умею - не знаю. А скоро уж, скоро понесут талые воды В окиян зайцев и деда Мазая! ■ ■ ■Час за часом проходят дни.Оставаясь с тобой одни Мы молчим, потому что слово - Ложь, которая все саднит. Сад оставлен в грабеж зиме, Словно узники Колыме. Что-то нынче не слышно песен В окружающей тьме кроме… Жизнь идет, как идет каток, Как читаемое меж строк. - Все, что пишем мы, нам - чужое! - так не раз говорил пророк. Серой ниткой свяжу слова, Покажу тебе их сперва, Прежде чем пилигримов строем Их отправить в лес по дрова. ■ ■ ■Облака грязно-серые по несинему небуУносились все дальше. Я стоял на холме - ничего со мной не было: Как раньше. Я стоял и смотрел. А земля уносилась. И меня за собою. Только птица красивая неподвижно застыла Судьбою. Догоняла ли землю или небу вдогонку, Или я был ей нужен? Ветер крик относил. В самом деле не знаю С кем хуже. ■ ■ ■Ветер ветки ковыряетДлинным и холодным пальцем: Сколько ужаса в Природе, Сколько страшного веселья! У соседей неспокойно - То ли мат, а то ли песня: Сколько ужаса в народе, Сколько страшного веселья! В небе Бог - глаза как блюдца - Он молчит, хотя и видит Столько ужаса в созданном, Столько страшного веселья! ■ ■ ■Я по натуре не Белинский.Я по натуре все же Пушкин. Я Заяц Серый на опушке, Сложивший на макушке ушки. Но если Пушкина доводят, То Пушкин все-таки стреляет! И если Зайчика кусает, С небес упавши Птица-Ворон, То он ударом лапы задней Врага, бывает, убивает. Я по натуре - Серый Заяц. Аркадий Аршинов... • |