Анатолий ЯКОВЛЕВ ©ОККАМ БРЕЕТ ОБЕЗЬЯНУстихотворения для О.В. КОНТУРПустой подмалёвок лишён колорита -лишь контур цветов. И вот уже краски смешать на палитре художник готов. И вот уже алый врезается в синий, И выжелтен фон. И вот уже холст - повторение жизни с различных сторон. Но дрогнул художник - потрогал подрамник, увидел в веках: Адама, что смазан цветными грехами. И - контур цветка. ОККАМ БРЕЕТ ОБЕЗЬЯНУГарцует у горла бритва -цирюльника душит смех. Теперь обезьяна - обрита, теперь она - человек. Выходит из парикмахерской, подмигивает Земле, на международной станции прикручивает реле. Не лезет себе на дерево, в лианах не прыгает в рост - поскольку закон тяготения может врезать под хвост. Находит жену с пропиской, любовницу погодя - поскольку релятивистский закон отменить нельзя. Не верит ни бога, ни в чёрта - по-дарвински с миром на "ты"… Упали с подшёрстком чёрным в цирюльничий таз мечты. И в быт небывальщина вмёрзла, и стал горизонт - концом, и Бафомет альбигойский вдвойне заскорбел лицом… Оккам потирает пальцы - туземный добытчик правды. Врата цирюльни распахнуты. И - очередь в шесть миллиардов. ОРИГАМИИз бумаги складывают Солнце,в море восходящее, японцы. Складывают, пальцы обжигают - пурпур в огневое раздувают. И пускают, оперяя сзади - пробуждая деловитый Запад. И с улыбкой щурясь, как на чудо, на живое Солнце смотрят люди - как летит себе над облаками золотой журавлик оригами. ...ПОТОМУ ЧТО ЛЮБЛЮЭто небо, со вкусом травы,это тело с искусом любви - всю тебя, что в созвучиях длю - я люблю, потому что люблю... И на Страшный я суд наплюю заклинаньем - закланный: люблю! И Творец, прозревающий тьму, мне ревниво взревёт: почему? Если ангелы в алых плащах, сердце в огненных стиснут клещах - рассмеюсь им сквозь зубы, стерплю: я люблю, потому что люблю... Я люблю, потому что люблю - я приливам отпрянуть велю! И пугает великая власть их, не знавших любви отродясь - этих ангелов в алых плащах - даром, слово вдувающих в прах; но бесстрастные вены крови их не терпят ожога любви. С любознательностью воронья расклюют на вопросы меня - я, растерзан, щекой на полу, прохриплю: ...потому что люблю... Я люблю, потому что люблю! И не в теле я тайну таю, не в обугленной плоти - а в том, что страдающим вдуто Творцом... А Творец потому так ревнив к человеческой детской любви, что под каменной маской Творца - два влюблённых - но врозь два лица. ЛОНОБезумство линий чувственных, кривых, в салатовой гамме Матисса. Чтоб венки пульсировали, подробны, как эротичные мысли. Чтоб лона распахнутого треугольник чернел - равнобедренно-сладок. И чтоб его недра - отдавшись на волю любви - обжигали, как лава. И, чтобы звериным почуявши оком, волчицу в себе - до дрожи - слезилось, как сладким берёзовым соком, по бледной, заснеженной коже... Так волки закусывают загривки волчицам в октябрьском поле. Так лоно вбирает приливы-отливы - прибоем то счастья, то боли. И рвётся, рыдая, навстречу теченью - калеча, сжимая, хватая: как будто Помпейского ждёт изверженья туда - за пределы, за тайну... И всю эту муку - где нет полутени, затеяли Боги на свете - чтоб люди, слепившись в единой тело, как дети - смеялись над смертью!.. * * *Я хочу забраться на лианы,лицезреть пространства и моря - золотой на солнце обезьяной, той, что Дарвин сотворил меня. Я хочу потрогать лапой небо на его древесной высоте - чтоб моя разлапистая Ева рядышком качалась на хвосте. Я хочу кокосы и бананы!.. И пускай, до колик, наконец, над моей ужимкой обезьяньей рассмеётся подлинный Творец! МОНГОЛЬФЬЕРЯ хотел бы за горло твоё ухватиться стихами -чтобы в глотке першило до слёз, и словами знобило: чтобы ты поняла, как упряма Прекрасная Дама - монгольфьер - в атмосфере безвоздушно-бездушного быта. Может быть, мы уже на той высоте поражения мысли, сердца - почти становящейся космосом, где слова все - беззвучное губ искажение, где общаются двое тяжёлым дыханьем - не голосом. Может, всё-таки - вниз? Где утоптан прохожими воздух? Но зенитная высь одиночество дарит двоим! Не ответы тебе задаю - разрубаю узлами вопросы… А Иван Крякутной в мешковину нагнал уже дым. Я, конечно, не лоцман воздушного океана, я управлюсь с балластом - но только на риск и на страх… Но ответы - отвечены: только заштопать бы раны. А вопросы проходят по сердцу… И страшен замах. МАСТЕРСКАЯ ЛИСИППА. ГЕРМЕСБог холоден ещё. Он камень.И сердце вмёрзло в мрамор - но Лисипп горящими руками в сухие поры льёт вино. И встав - глаза полуприкрыты, ещё не видя суть вещей, Бог видит чудо Артемиды в едва наброшенном плаще. И Артемиду созерцая, по-человечески нагой, Бог выдыхает: - Ты живая... и только после: - Я живой... * * *Боги, бывает, падают с небаи, становясь людьми, так же двуруко-двуного нелепы в землю ложатся костьми... Боги бывают, срываются с неба - к рокоту поля, запаху хлеба; только на грешной земле горек возделанный хлеб. Боги, бывает, с неба слетают - зрелищ им, что ли, своих не хватает? Только теперь "гладиаторский" бой - Армагеддон для гомеровских трой. Боги приходят с неба - бывает, зраками коршунов женщин хватают, их прижимают к груди... и - улетая: прости! Что их, предвечных, с Олимпа срывает? Смерти, наверное, им не хватает. Верят в завещанный рай - слышат кладбищенский грай... ГЕРОСТРАТХрам Артемиды тлел. И скор был суд.- Я сжёг сей храм! - смеялся Герострат, - чтоб, босонога, бегала в лесу, чтоб не рыдала в клети колоннад. Я слышал! Верите? Стонали сами стены, - проклятый Рим дремал под этот стон! - и бредила о луке и о стрелах, сандальей золотой пиная трон. Она была раскалена, как солнце: великий труд - в алтарь подбросить трут? Зачах огонь - его гасили слёзы её, мои - но я закончил труд... - Он обезумел! - Нет! Она сказала мне. Верите? Сказала невпопад: - Богиня столько взаперти сияла, что стены воссияли, Герострат... - Безумен! Будь ему постелью - сено. Проклясть на пепле. И - из Рима вон... Морщинистый старик шагнул за стену, сутулый, как подранок Актеон. НАШЕ СЛОВОЯ рискну промолчать это слово.Хоть и мир - только им и зрячий. Хоть оно и, как мир, не ново. И как мы, умирает, плача. Я рискну промолчать это слово - потому что в нём воли столько, что с ума человечье сходит - а зверьё обретает голос. Я рискну промолчать это слово. Я возьму твои пальцы - в пальцы. Я его расскажу бедово - так, как помнят его скитальцы. Я рискну промолчать это слово. Я боюсь переполнить чашу. Я его говорю не чаще, чем... но снова, и снова, и снова... ОЛЬГАЖенщина, похожая на гречанку,только с глазами близкими, как луна и солнце - но раздающимися ночами по разные стороны горизонта. И лепет планеты-моря, и стон уходящей Трои... Женщина диких кельтов - Пятого Дня невинность - пьющая ветер лета телом из свежей глины. На загорелой коже руны судьбу стреножат... Женщина - византийка - небывали подлог - страстная паутина длинных, как эра, ног. И о любви и боли - не говорит - глаголет. Женщина - грех и милость. Локти кусает Бог. Амфора не разбилась! Женщина... всех эпох... НЕ ПРОЧИТАННОЕЯ в зрачках твоих, что искрятся,И белков голубых прожилках Прочитаю когда-то счастье - Не прочитанное чужими. И в ущелье объятий душных, Все глубинки твои читая, Я не тело возьму, но душу - Что чужие, как тело, брали... * * *Что такое ночь без любимой женщины?Это ночь без Луны, без вины повешенной. Это ночь без звёзд, что зенитом колются. И вообще - это ночь... без Солнца! ПРОЩЁННАЯ ЛЮБОВЬОн сел на кухне и сжал виски,Забыв про остывший чай. Записка... Записка, длинною в жизнь: "Не жди. Не люблю. Прощай." Потом - записку тщательно сжёг. Потом - захотел завыть. Он знал - она не кривит душой. И тоже не стал кривить. Набросил петлю. Одним пинком Вышиб мир из-под ног. И вместе с вырванным позвонком "Прощаю..." - сломался рот. ОДИНОЧЕСТВО. МОЯ ПРОГУЛКАЯ гуляю утрами с тростью -на восходы жизнь укорачиваю. Бритый. В чёрном... Тенденциозно - тем не менее, оборачиваются. И уже с полувзгляда ясно... И мужья за рукав - дёрг - подружек. Ибо с трости чернённый ястреб ухмыляется им, замужним... Я гуляю утрами с тростью. Одинок! Без тебя гуляю. Я готов ею чьи-то кости, на куски дробить, завывая! И тогда зрачки леденеют, заморозив в себе твой образ... И замужние - цепенеют, будто бы от качаний кобры. И, невидим, когтями стиснув так плечо, что рука немеет - о тебе мне клекочет тихо, Тот, который любить не смеет. И хранителя, Эль-Малхида, заклинаю - и правда, верю - о любови моей разбитой твоему шепнуть Бархиэлю... ПРОТИВ ЧАСОВОЙЯ не знал: вращается планета против часовой.Я не знал - пока не познакомился с тобой. Против часовой, конечно, против часовой. Золотая осень больше не замрёт зимой. И, как отгуляют в рощах соловьи, Упадут сосульки в вешние ручьи... Против часовой - и значит, против ржи и бед. Против часовой, подруга... Нам по двадцать лет! ТВОЯ МУЗЫКАТы музыкант - и правда:звучащее, режет сердце - между сегодня и завтра страстное интермеццо. Сегодня - да, канет в воду! - трагически незабытой тринадцатилетней кодой борьбы бытия и быта. А завтра?.. Рояль нараспашку - решителен рук замах: прелюдия - только наша! - небесных аккордов Бах. СТРАСТЬЯ к тебе припаду, как к голодной волчице,чтоб сосцами по простыни волочится тебе - чтоб они разгорались и пухли, и в ладони, в ладони впивались, как пули. Чтоб спина выгибалась, смежая лопатки, чтобы стали колени податливо-шатки, чтобы, соком расплакавшись, лоно впустило - и в него что-то било, и било, и било! Чтобы Эрос смешал волоса в беспорядке, чтобы... дождь исхлестал воспалённую матку! Чтоб, коленки зажав, и по-детски заплакав, ты держала в себе драгоценные капли... И тогда, перебросив на спину тебя я, Всё словами любви повторю в полдыханья... НОЧЬ ДЛИТСЯРека, невидима, струится,как время, отражая суть. И длится ночь. И длится, длится длинною в реку Млечный Путь. И толь по щучьему веленью, а толи просто - на шарап, так хочется продлить мгновенья с их запахом еловых лап… Влюблённые друг в друге тают, свистит рыбацкая уха - а утро всё не наступает. В селе украли петуха! НЕБЫЛЬЭйнштейн исчислил бесконечность,поверив алгеброй Глагол. Но горестно по-человечьи за Откровение его. И названы все звёзды неба. И нет нехоженых дорог. И за туманом - только небыль - задуманная Богом впрок. ЖИВИ НЕЗАМЕТНОЦветы увядают, родная. Увянем и мы.И будут года - лаконичней тюрьмы и сумы. И дни ускоряя, завертит планету заря. И новые люди возделают наши поля. "Живи незаметно" - старея, шутил Эпикур - Глядишь, одноглазые, мойры уронят пряденье в траву. Глядишь, позабудут, пируя, о нас божества. Глядишь - вместо завтра нам снова настанет вчера! "Живи незаметно…" А мы незаметно живём: Мы любим, как травы - шмелиные песни поём. Без скрипа сминаем постели - ласкаем без слов. Так можно, и правда, дожить до скончанья веков… Но сердце стучит - и огнём наливается пульс. И я за тебя, как за спелую глину, берусь. И я обжигаю тебя, каменея в распятии ног - Плюя, что там мойры ещё напрядут нам за срок! "Живи незаметно…" О, великодушный обман! А мы все - сплошь из поцелуев и ран. И, слёзы глотая, ты шепчешь, нагая - скажи: Цветы увядают. Но лето цветения - жизнь! ЧЁРНАЯ МАГИЯМагические опыты для тех,что, как Икар, бегут дневного света. А наша жизнь - потерей и потех - на освещённой стороне планеты. И пусть иные прядают в углы, когда мы любим так, что бьют приливы на освещённой стороне Земли Луною, освещённою на диво. На освещённой стороне Земли Луною, освещённою на диво солярным термоядерным светилом из атомов - что возбуждаем мы. ПОСЛЕДНИЙ БИЛЛА Земля зашита Биллом Гейтсомв "паутину" - хоть лови Богов. Где ты, человеческое место? - восклицает интернет-любовь. С "дядей Герой"? В "травке"? Просто - с водкой?.. Может, на обратный поезд нам? Бритва. Перерезанная глотка. "Дарвин, ты скотина. Билл Оккам". |